Хочу спросить

 

 

 

Есть вещи, которые зависят от епископов и священников, а есть вещи, которые от них не зависят. В первом случае они могут сделать уступку или исключение, но во втором у них просто нет такого права. Например, требование полного воздержания от пищи за час до причастия установила Церковь, а не Бог, и потому Церковь может изменить его. Было время, когда поститься перед причащением нужно было не один час, а больше. Затем Церковь сократила это время.

Требование находиться в состоянии благодати, чтобы причаститься, проистекает от Бога, и о нем говорит, например, св. Павел: «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор 11, 29). Можно привести много сравений, наглядно показывающих состояние человека в грехе или в благодати. Если человек упал в лужу и вымазался в грязи, то он не надевает новую одежду, зная, что испортит ее, и будет еще хуже. Сначала он хорошенько вымоется, и только потом с радостью наденет обновки. Если над нами довлеет смертный грех, то причастие не даст нам ничего хорошего, а наоборот: мы совершим еще один грех, даже если не хотели этого. Поэтому, если кто-то не находится в состоянии благодати, то перед причастием он должен исповедоваться. Но для исповеди требуется раскаяние и намерение не совершать вновь данного греха. Если человек разведен и уже сожительствует с тем, кто не приходится ему мужем или женой пред Богом, то он не может исповедоваться, пока не откажется от этого сожительства, а потому не может и причащаться.

Епископам и священникам ничего не стоит говорить «да» любому, кто о чем-то их попросит. Но тем самым они не помогут людям, но лишь будут обманывать их, заставляя верить в то, что ничего страшного не происходит, что все в порядке. Сначала они станут причащать людей, живущих в нецерковном браке, потом – адептов других религий, а там дойдет очередь и до людей, живущих вообще за рамками закона Божьего… И тогда верующие уже не будут знать, что хорошо, а что плохо; у них сложится впечатление, что это в принципе и неважно: в Евхаристии нет ничего особенного и она ничего не значит. Но ведь тем самым мы уничтожим наше главное сокровище (наше и тех людей, которые не могут причащаться).

Подлинная любовь всегда идет в паре с крепостью. А крепость   это сказать «нет» даже тогда, когда это трудно и неудобно. Вполне возможно, что те же епископы и священники, которые не позволяют кому-то приступать к причастию, способны отдать за этого человека жизнь. Те, кто считает себя более понятливым, чем Церковь, потому что позволил бы причащаться всем и всегда, глубоко заблуждаются и не понимают ни Иисуса, ни значения причастия.

Попытаемся объяснить это на другом примере. Во Франции много лет тому назад привели к гильотине одного преступника, приговоренного к смерти. Прежде чем исполнить приговор, заключенного спросили, есть ли у него последнее желание. Тот ответил: «Я действительно заслужил смерти на гильотине за все, что натворил за свою жизнь. Но мне хотелось бы добавить, что вина лежит и на моих родителях, которые всегда потворствовали моим желаниям и никогда не говорили мне «нет»».

Люди, живущие в неурегулированном семейном положении, могут продолжать ходить в церковь, молиться, творить дела милосердия и т.д. Церковь же, со своей стороны, смотрит на них с особой любовью и подлинным пониманием, сопутствует им на пути к небесам и молится о них, дабы однажды они смогли найти достойный выход из создавшегося положения.