В Великий пост нужно подавать милостыню, потому что это – дар Богу: ниже девять направлений, где необходима помощь
Смирение – это истина, а истина в том, что без Бога мы ничто
св. Пий Пьетрельчинский, 21.09. 2020 г.
Человеческую душу способны исцелить лишь слова истины. И именно таковы слова великого стигматика и мистика св. падре Пио (+1968 г.): на этот раз о смирении, нашей убогости и ничтожности, в которой можно встретиться с Богом:
«Господь дает нам понемногу познавать, насколько мы ничтожны. Действительно непонятно, как кто-то, у кого есть разум и совесть, может возгордиться».
«И всё же говорю вам: любите свою убогость. Дочери мои, любить свою убогость – значит быть смиренными, мирными, добрыми и доверчивыми в минуты мрака и бессилия, не терять мира, как я говорю, не тревожиться, не беспокоиться из-за всего, а всем сердцем, не говорю, что с радостью, а искренне и терпеливо принимать этот крест и крепиться во мраке. Если вам это удастся, то вы полюбите свою убогость. Ведь, в конце концов, что такое убогость, если не мрак и бессилие?»
«Нам также нужно было бы просить нашего дражайшего Иисуса о смирении, уповании и вере, которые отличали нашу св. Клару, чтобы подобно ей горячо молиться Иисусу, отдаваться Ему, чураться этого лживого миропорядка, где всё – безумие и суета. Всё проходит, остается только Бог для наших душ, если мы знаем, как правильно Его любить».
«Есть определенная разница между добродетелью смирения и убогостью, потому что смирение – это признание собственной убогости. Высшая степень смирения состоит не только в том, чтобы признавать свою убогость, но и в том, чтобы любить ее. К этому я вас и призываю».
«Одни добродетели презираются, а другие почитаются. Терпение, доброжелательность, смирение и простота – обычно презираемые добродетели. Подавать милостыню, быть доброжелательным и заботливым – это чтимые добродетели. Милостыня и прощение – это добродетели, рождаемые любовью. Первая почитается, а вторая презирается миром. Мне бывает неуютно в обществе некоторых людей, и я тоже им в тягость: вот убогость, прибавленная к испорченности».
«Главное – вы должны упорно стоять на фундаменте христианской справедливости и доброты – добродетели, в которой ясно проявляется смирение: внутреннее и внешнее, но скорее внутреннее, чем внешнее, скорее искреннее, чем демонстративное, скорее глубокое, чем зримое.
Помните, что на самом деле вы – ничто: вы – убожество, слабость; вы – нескончаемый и неиссякаемый источник извращения, способный превратить добро во зло, распространяющий добро лишь на себя и оправдывающий зло из-за своей любви ко злу и ради него презирающий высшее Добро.
Не будьте никогда собой довольны, какое бы добро вы ни нашли в себе, потому что всё доброе исходит от Бога, и Ему мы должны воздавать честь и хвалу. Не ждите награды за это добро».
«Уверен, что вы хотите знать, какие уничижения самые лучшие, и я скажу вам, что это те, которых мы не выбирали, а еще лучше те, которые наименее нам нравятся или же которых мы наиболее чураемся, иными словами: наше призвание и профессия. Мои дражайшие дочери, кто даст нам благодать по-настоящему любить наше унижение? Никто другой не может сделать это, кроме Того, Кто так возлюбил Свое, что, дабы сохранить его, решился умереть. И этим всё сказано».
«Хотя я не такой, каким Господь хотел видеть меня, чувствую всё же, что больше усилий мне стоит поступок гордыни, чем поступок смирения. Потому что смирение – это истина, а истина в том, что я – ничто, и что всё хорошее во мне от Бога. Часто мы даже портим в себе то добро, которое дал нам Бог. Когда люди просят меня о чём-то, я думаю не о том, что могу дать, а о том, что не могу дать. Думаю о множестве душ, которые всё время жаждут дара Божьего, который я не смог им дать.
Каждое утро Иисус вкладывает в нас часть Себя, пронизывает всё наше бытие и дает нам всё. Так почему же в нас не прорастает росток смирения, и не расцветают его цветы? С другой стороны, дьявол, который не может проникнуть в нас так глубоко, как Иисус, быстро выращивает в нас ростки гордыни. И это не к добру нам. Вот почему мы должны сражаться и карабкаться к вершине. И в этом истина: мы никогда не доберемся до вершины без встречи с Богом. А чтобы встретиться с Ним, мы должны подниматься, а Он – спускаться. Но, когда силы кончаются, нужно остановиться и смириться, так как именно в этом смирении мы встретим Бога, нисходящего в сердца смиренных».
«Истинное смирение сердца скорее то, которое мы чувствуем и которым живем, а не то, которое мы выставляем напоказ. Мы всегда должны быть смиренны пред Богом, но не с ложным самоуничижением, ведущим к унынию, порождающим злобу и отчаяние. Мы должны скромно думать о себе, считать себя ниже других и не ставить свою пользу выше чужой. Вспомните, что Иисус часто называл себя «Сыном Человеческим», скрывая тем самым Свою божественную природу».
«В этом мире никто из нас ничего не заслуживает. Это милостивый к нам Господь одаривает нас Своей бесконечной добротой, потому что всё прощает нам».
Отец Пий и вечность
Карл Вагнер, 21.09.2016 г.
Личное свидетельство о святом падре Пио (+1968 г.) Карла Вагнера: на тему вечного предназначения некоторых душ
Как-то я попросил о. Пио сказать мне, как предстал пред судом Божьим мой брат, погибший на войне. Лицо монаха прояснилось: «Он уже с Господом на небесах!» Молодой юрист спросил о своем деде, умершем четыре года назад. «Твой дедушка был врачом и, выполняя свою работу, совершил много добрых дел, а потому он созерцает на небесах Бога». Тогда юрист спросил о другом деде, умершем пятнадцать лет назад. То был равнодушный к религии человек: «В чём мне исповедоваться? – говаривал он. – Я ничего не крал, никого не убивал». Или: «Зачем мне ходить на Мессу по воскресеньям? Уж лучше помолюсь дома или на свежем воздухе!» Но, как известно, люди такого рода не молятся вообще. Услышав этот вопрос, о. Пий побледнел и дрожащим голосом ответил: «Не могу смотреть на него: такой он страшный, мечется в вечном пламени!»
Мужчина бросил жену с двумя детьми и уже три года жил с другой. Он заболел и, поддавшись уговорам друзей, перед смертью принял таинство елеопомазания. Его первая жена на исповеди спросила о его судьбе. «Скажу тебе, потому что знаю, что ты вынесешь. Душа твоего мужа проклята навсегда. Приступая к таинству больных, он скрыл многие грехи, не раскаялся и не питал добрых намерений. Он также согрешил против милосердия Божьего, потому что говорил, что будет наслаждаться жизнью, а к Богу обратится в старости». Ведь каждый из нас должен выбрать один из трех крестов, которые стояли на Голгофе: умереть либо невинным вместе с Иисусом, либо с покаянием, как разбойник справа, либо без покаяния, как богохульник слева. Выбор за нами.
Одна знакомая после исповеди спросила о покойной сестре, но отец промолчал. Когда через три недели она исповедовалась снова, он сам сказал ей: «Твоя сестра уже на небесах!» «Так вы, отец, молились и страдали за нее, чтобы она освободилась из чистилища? Вы терпите столько боли каждый день! Может быть, я могла бы теперь выстрадать то, что вы выстрадали ради души моей сестры?» Монах серьезно ей ответил: «Милая моя, ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты бы не пережила такой боли!»
Письменных ответов на подобные вопросы о. Пио не дает: «Я – не небесное справочная», – шутит он в таких случаях.
Одна любопытная женщина пришла на исповедь с целым списком умерших, но он ей посоветовал: «Если тебе так это интересно, съезди в вечность и посмотри сама, кто где находится».
.
.
Кто сильнее?
Реальная история из коммунистического Китая
Кармель Провидения в Китае вот уже несколько недель напоминал осажденную крепость или запертую голубятню. Жил лишь росой небесной. Но подготовленные души не пугает близость смерти. Никогда еще благовоние молитвы не возносилось так прямо на небеса, как в те опасные дни. Кармелитки в закрытых монастырях знают силу настойчивой просьбы о Божьей помощи.
Сестрам в белых вуалях пришлось иметь дело с окружившими монастырь бандитами. Храбрая Марта взяла на себя все трудности и опасности, допущенные провидением. Каждый день, выполняя свои обязанности, она без страха смотрела смерти в лицо.
Божьим голубкам нужно было как-то выживать, но запасы кончались. Какими мудреными путями с. Марте удавалось доставать те горсти риса, что хоть как-то поддерживали силы сестер, так и останется ее тайной. Когда голод совсем одолевал, она без колебаний пробиралась во двор, твердо веря в защиту ангела-хранителя.
Чувствуя ответственность не только за пленных голубиц, но и за «божественного Пленника», она охраняла и часовню. Священник, уходя, доверил ей Святые Дары. Вокруг монастыря бушевал мятеж. Сестры должны были в случае опасности принять гостии, но они с надеждой ждали какой-то невозможной помощи. Сестра Марта трезво смотрела на вещи. Но как же ей обеспечить своих голубиц пропитанием? Ночью она спала на матрасе у дверей, как сторожевой пес: «Если станут ломиться, то войдут только через мой труп!».
Стояла обычная звездная ночь. Стоило измученной с. Марте прилечь, как ее напугали удары прикладом в дверь.
«Открывай!» – кричал кто-то снаружи. Монахиня тут же вскочила и обернулась к дарохранительнице:
«Господи Иисусе, теперь всё зависит только от Тебя! Мои голубицы в опасности. А Ты один в цибориуме без защиты. Не допусти несчастья и святотатства!»
Удары становились всё настойчивее. Сестра Марта перекрестилась и вставила ключ в замочную скважину. Двери с грохотом растворились, и она увидела перед собой солдата.
«Обыск именем закона! Зови всех сестер!» В тусклом свете фонаря блестели полные ненависти глаза. Чужак приставил пистолет к груди монахини:
– Делай, что приказано? А то…
Сестра Марта не потеряла хладнокровия: слишком уж она привыкла к таким сюрпризам. С ясной головой перебирала варианты. С точки зрения человеческой вариантов-то и не было, но у Бога были все.
«Тише вы там!» – крикнут солдат своим товарищам, подкравшимся, как дикие звери, и теперь ждавшим в нескольких метрах от входа, а потом обрушил поток проклятий на сестру:
– Ну, ты, старая карга, так здесь живет твой Бог?
Сестра Марта чувствовала, как подгибаются колени, но мгновенно осознала опасность и собственную беспомощность: «Что мне ответить, Господи?» Она не стала лгать:
– Да, мой Бог живет здесь!
– Там, в том ящике?
– Да, в том шкафчике.
Мужчина разразился громким смехом.
– Твоему Богу не много нужно! Скромный-то какой! А что будет, если я Его пристрелю?»
Сестра Марта уже совсем успокоилась и, спрятав руки в рукава, посмотрела на дарохранительницу.
– Да, – медленно сказала она, – мой Бог уничижился, Ему не нужно много места. Но, чтобы ты знал, Он в Своем уничижении сильней тебя, сильней всего на свете. Ты ничего не сможешь Ему сделать!
– Ха-ха-ха, ты, правда, так думаешь? Неужели ты, действительно, в это веришь? Посмотрим…
И мужчина направил винтовку в сторону дарохранительницы, а с. Марта упала на колени. «Посмотрим, как Он будет защищаться, – кричал солдат с дьявольской ненавистью. – Сейчас увидим, кто сильнее!» И нажал на курок.
Развороченная пулей дарохранительница раскрылась, как зияющая рана. Несколько гостий из поврежденного цибориума высыпалось на алтарный покров.
Сестра Марта не была готова к этому. До последнего мгновения надеялась, что Бог защитит Себя. А теперь, после подобного кощунства, разрыдалась, как несчастное дитя. Впервые с начала войны она чувствовала себя беспомощной.
Но солдат не двигался. Судорожно сжимавшая винтовку рука опустилась. Он смотрел в сторону алтаря… Мужчина как будто бы забыл обо всём, что его окружало, и стоял, застыв, как соляной столп.
«Ради Бога, что же происходит?» Сестра Марта на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки и медленно обошла солдата. Вся та же ненависть на лице? Нет, его лицо выражало огромное изумление. Выпучив глаза и раскрыв рот, он смотрел на дарохранительницу. А потом, как бревно, рухнул лицом вниз и так и лежал с широко раскинутыми руками, как будто хотел кого-то ударить и в то же время прижать к себе. Сестра Марта встала на колени и ждала…
Мужчина не шевелился. Монахиня подняла ему голову: жизнь в нём угасла, но на морщинистом лице запечатлелось невыразимое потрясение.
«Господи Иисусе, они не ведают, что творят. Будь милосерден к ним!» – сказала сестра, а потом вышла в открытую дверь и прокричала: «Идите, заберите своего командира! Он умер!»
По заключению врача, причиной смерти стал сердечный приступ. Так был спасен кармель. С того памятного дня обыски стали не такими частыми и мучительными, по крайней мере, на какое-то время.
Мария Виновска
.
ЕВХАРИСТИЧЕСКИЕ ЧУДЕСА
К публикации подготовила Конгрегация братьев Пресвятого Таинства (петринцы)
ул. Францисканская, 2, Брно, церковь Св. Марии Магдалины
Опубликовано по разрешению генерального викария Брновской епархии монс. Ижи Микулашека № 1287 от 05.04.1995 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
В последние годы некоторые католики стали сомневаться в реальном присутствии Христа в Евхаристии. А ведь то, что Иисус телом, кровью и душой действительно присутствует в пресуществленном хлебе, пока тот физически остается хлебом, всегда было и остается учением Церкви. Бог, дабы упростить и укрепить веру в эту великую тайну, творил и продолжает творить чудеса посредством Евхаристии.
Надеемся, отобранные из множества других и изложенные ниже истории станут новым и исчерпывающим подтверждением учения о евхаристическом присутствии Христа во всех дарохранительницах мира и разожгут в сердцах глубокую благодарность и любовь к этому неизреченному знамению самопожертвования Господа.
«Евхаристия – это не только жизнь отдельного христианина, а жизнь народов… Мир движется вперед или назад в той мере, в какой почитается Святейшее Таинство. В этом почитании жизнь мира, оно есть мера Его милости, любви и молодости».
«Встанем под целебные лучи евхаристического Солнца, и обновится лик земли».
Св. Петр Юлиан Эймар
СВ. БРАТ КЛАУС
Последние двадцать лет жизни великого швейцарского святого Николая Флюйского, известного также как брат Клаус, можно считать евхаристическим чудом.
Он жил в 1417-1487 гг. в селении Флю, что в кантоне Обвальден. Пятьдесят лет наслаждался богатой жизнью в миру, пока постепенно не проникся тем ощущением, что призван Богом жить лишь для Него. Это ощущение было столь сильным, что в 1467 г., в день памяти апостола Швейцарии св. Галла, он бросил всё и удалился в пустынь. В тот же день начался его великий и чудесный пост, который длился двадцать лет до самой его смерти.
Как и сегодня, было много сомневающихся. Его современник Вольфин рассказывает: «Дабы твердо во всём убедиться, по решению совета были приставлены стражи внимательно следить за всем этим ущельем, чтобы никто не мог пройти с краюхой хлеба к этому Божьему рабу, ни от него. Столь строгое наблюдение длилось месяц, но так и не обнаружилось ничего, что подтверждало бы религиозное лицемерие ради простого хвастовства».
Церковные отцы того времени также скептически относились к слухам о постоянном воздержании от пищи. Поэтому к брату Клаусу, чтобы его проверить, отправили св. епископа из Констанца. «Он вошел в келью и провел с ним в разговорах о божественном большую часть дня. Среди прочего задал вопрос, какая самая великая и богоугодная добродетель, и, когда Николай ответил, что послушание, Томас тут же достал хлеб и вино, которые принес с собой, чтобы испытать его. Он разломил хлеб на три куска и велел Клаусу есть из послушания. Тот не хотел пренебречь повелением прелата, но боялся осложнений из-за того, что давно отвык от пищи, а потому упросил позволить ему съесть только один кусок, разделенный на три меньшие… Ел он с величайшим усилием и с таким же трудом едва глотнул вина. Прелат ужаснулся, видя это, и объявил этого человека полностью проверенным, а также разъяснил, что провел с ним это испытание не по своеволию, а по повелению верховного пастыря».
«Нет никакого смысла сомневаться в чуде с этим куском хлеба, а тем более отрицать его. Источники рассказывают всё слишком ясно, чтобы можно было выдвинуть хоть какие-то возражения».
Но как же объяснить этот чудесный пост?
Свидетельство исповедника брата Клауса указывает на глубинную основу такого воздержания. Освальд Иснер стал духовным наставником и советником св. Николая с самого начала его уединения. Как-то раз тот неохотно, но с большим доверием открылся своему исповеднику: «На Св. Мессе, видя, как священник причащается Тела Господня, он черпает из этого столь великую силу, что потом предпочитает оставаться без пищи и питья, так как иначе просто бы не вынес». Вольфин дает еще более обширные разъяснения: «На Св. Мессе, когда он видит, как священник причащается Тела и Крови Христовых, то ощущает и черпает в этом изумительное подкрепление. Возобновление страстей Христовых имеет такую силу, что, как только он видит разлучение Тела и Крови Христа, его сердце наполняется невыразимой сладостью, которая настолько его освежает, что он может обойтись без человеческой пищи».
Итак, из этого свидетельства однозначно следует, что брат Клаус от участия в Св. Мессе получал такое таинственное подкрепление, что ему уже не нужна была природная пища.
Интересен также результат исследований мощей святого: часть его костей отправили в институт с просьбой определить возраст их хозяина, не сообщив при этом, кем он был. Вывод звучал так: этому человеку на момент смерти было от сорока до шестидесяти лет. Таким образом, сегодня есть научное подтверждение того, что обмен веществ в организме брата Клауса прекратился в возрасте примерно пятидесяти лет. Так что данное исследование можно считать дополнительным свидетельством тому, что св. брат Клаус действительно более двадцати лет жил силой Евхаристии.
.
