Закулисные тайны «Тайны исповеди»

Причислив себя к заслуживающим наказания,
Со всеми вместе молю о милосердии:
Вместе с уничиженными и несмелыми,
Вместе с падшими и презренными;
Вместе с изгнанными - и с возвратившимися к Тебе,
Вместе с сомневающимися - и с уверенными,
Вместе с повергнутыми - и с воскресшими...
Григор Нарекаци, «Книга скорбных песнопений»

Спектакль «Тайна исповеди» был подготовлен прихожанами на Юго-Востоке (Караганда) к рукоположению в священники о. Ежи Любянца, как поздравление для него и как украшение праздника. Конечно, выбор пьесы не случаен. Это драматическая история священника о. Франсуа Монтмоули, принёсшего себя в жертву, ради сохранения тайны исповеди. Его повторная реприза была показана в том же соборе накануне Сошествия Святого Духа.

Действие происходит во Франции конца XIX века. Порождённые Великой французской революцией репрессии (1789-1799 гг.) в отношении Католической Церкви имели длительные последствия, одним из которых был контроль государства над церковнослужителями. Для этого светские власти назначали работников в приходы. Нередко случалось, что при храме работали люди, отвергающие Бога, изгнавшие Его из своего сердца. Именно поэтому – что могло показаться странным сегодняшнему зрителю – Артур Лёзер, ризничный в приходе о. Франсуа, представляет собой человека не просто неверующего, но «беспутного негодника», как характеризует его Сюзанна, кухарка священника.

Портрет о. Франсуа представляет в своих показаниях старый священник. Он говорит: «Я знаю только один его недостаток: слишком большую любовь и заботу о бедных и больных. Он отдавал им все до последнего су из своего кошелька и даже свою одежду. Так, что мне приходилось частенько останавливать его». Да и по ходу сюжета главный герой предстает перед зрителем добрым, умным, глубоко-духовным человеком, стремящимся воплотить в своей жизни Евангелие Христа. Антон Галицкий, который сыграл роль о. Франсуа в пьесе, очень хорошо передал именно это.
Впервые мы встречаем его во второй сцене: он завтракает после утренней Мессы и разговаривает с Сюзанной. Сюзанна (Елена Чеснокова), из самых добрых побуждений, невольно провоцирует его своей лестью и осуждениями ризничного. Но о. Франсуа тактично и смиренно прерывает бесполезные речи. Когда же приходит Лёзер, и нахально насмехается над верой в Бога и над священническим саном, о. Франсуа проявляет мужество и твёрдость, хотя и немного поддается раздражению. Но, несомненно, самые трагичные сцены, в которых Антону нужно было передать «гефсиманское борение» священника перед принятием креста – это неудачная исповедь Лёзера и приговор, обрекающий о. Франсуа на пожизненную каторгу в Новой Каледонии. Нужно было без патетических жестов и практически без слов показать зрителю истинную и глубокую веру священника в любовь Небесного Отца, которая дала ему силы простить другого и принять удары судьбы.

Очень талантливо сыграл свою роль – роль убийцы Артура Лёзера - Виталий Стариков. Уже в первую минуту после появления на сцене, Виталий смог показать такие негативные качества своего персонажа, как алчность, лживость, самодовольство, презрение к другому человеку, неуважение к чужому мнению. Стремясь передать образ Лёзера, Виталий позаботился и о внешнем выражении духовного упадка – в первых сценах Лёзер небрит, неопрятно одет, словно даже этим хочет выразить своё пренебрежение другими людьми. В сцене исповеди перед о. Франсуа наиболее ярко выражается малодушие и трусость Лёзера – несмотря на его громкое заявление о том, что он раскаивается в убийстве, всё же становится ясно, что им движет не раскаяние, а низкий страх. Когда же о. Франсуа призывает его к подлинному раскаянию, к сожалению о всех грехах, к решению понести ответственность – Лёзер, буквально, звереет. Он мечется, как тигр в клетке и готов убить еще и священника. Останавливает его лишь спешка – он должен бежать. Это бегство, как и бегство Каина, – напрасная попытка убежать от Бога, обличающего преступника голосом совести.
Это видно в одной из последних сцен: разбогатевший Лёзер сидит на диване в своём огромном доме и говорит о том, что ему больше не о чем мечтать. Но вот входит слуга с почтой «из Франции», - и зритель понимает, что не всё так просто в жизни Лёзера. Его мучает вопрос, что же произошло после его отъезда. Раскаяние приходит в тот момент, когда он понимает, что то, над чем он насмехался – вера в Бога и священнический сан – это не прибежище слабых и глупых, не способ устроиться в жизни, а искреннее служение Добру. Тайна его исповеди была сохранена, несмотря на угрозу смерти: «Приговорен к гильотинированию… Боже мой!.. Ни слова обо мне!»

Обращение грешника – великая тайна и благодать. Лёзер из циничного убийцы превращается в человека, готового «голову положить под топор», ради восстановления доброго имени о. Франсуа. Он даже не хочет принять предложение адвоката: написать признание, а самому скрыться под чужим именем. Его желание – понести наказание за свою вину. Это нелегко, и актёр умело показывает непрекращающуюся борьбу поверившего в Бога Лёзера с малодушием и страхом.
Да и самим актёрам для репетиции спектакля приходилось идти на немалые жертвы. Репетировали вечерами после Мессы. Иногда задерживались позднее 22 часов. А одну репетицию провели, рано утром – в 7 часов, еще до начала рабочего дня. Каждый думал о своём образе. Практически, каждый сам готовил свой костюм и мелкий реквизит своих сцен. Самой виртуозной в этом отношении оказалась практичная Сюзанна – Елена Чеснокова. Она продумала всё, вплоть до кофейных зёрен, кипятка и варенья.
Наиболее яркий эпизодический персонаж – это пекарь Ле Ноир (о. Гжегож Бурдынски). Мы долго не могли найти актёра на эту роль. К счастью, о. Гжегож согласился. Его непосредственность, талант, чувство юмора, импровизация, внимание к мелочам (как мука на фартуке и в платке) позволили создать живой и привлекательный образ добряка-пекаря. Незаменим он был и в зале суда, где реплики из толпы были призваны оживлять сухую процедуру судопроизводства.

Коль скоро речь зашла о суде, то хотелось бы сказать, что это – одна из самых сложных сцен для любительского театра, так как она построена на диалогах и в ней задействовано большое количество людей. Практически, ни одного раза не удалось собрать на репетицию весь состав. А во время первого показа спектакля, 18 мая, именно в этой сцене пришлось сокращать действие. Нужно было при открытом занавесе завершить суд. Ситуацию спас Павел Галицкий (Прокурор). Он первым понял, что знаки с. Полины означают «заканчиваем», встал и попросил разрешения Судьи (Виктор Бродовский) сказать заключительную речь. Получилось, что на суде не выступил ни один свидетель защиты. Адвокату в последней речи не на что было опереться. Но Николай Ганьба, сыгравший роль адвоката, хорошо справился с задачей.

Конечно, было больно за актёров второго плана, которые ждали своего выхода за кулисами и вынуждены были смириться с тем, что все репетиции, все усилия по приготовлению костюмов, оказались напрасными. 18 мая они вышли только на последнюю сцену встречи о. Франсуа, возвращающегося с каторги. Честно сказать, я как режиссёр, не смогла с этим справиться. Просто стыдно было смотреть людям в глаза.
Хорошо, что кто-то пошутил, что мы показали трейлер спектакля «Тайна исповеди», а полную версию можно поставить в более свободный день. Так пришла идея повторить пьесу в субботу, 7 июня, сделать антракт и буфет.

Когда работаешь с людьми, понимаешь, насколько мы хрупкие существа. За три недели между показами, произошли неожиданные события. Я заболела и на 10 дней осталась совсем без голоса, зато со звонким лающим кашлем. Вера Водейко, так мило игравшая добрую благотворительницу мадам Бланхард, сломала ногу. Но это не помешало ей выйти на сцену с элегантной тростью. Эдуард Гейс (игравший в первом составе свидетеля г-на Мантина) сломал руку, и его пришлось заменить Войтеком Юрчиком, пожертвовав одним пьяным хулиганом из массовки. Оралбай Торебеков не смог отпроситься с работы, и злого коменданта нашли в соседнем приходе Святого Иосифа (Василий Астафьев).

Отдельно следует сказать о предварительной сцене, в которой мадам Монтмоули (Кристина Мак), Юлия (Юлия Гогонел) и Карл (Максим Бродовский) идут к о. Франсуа. Они с первой репетиции объединились в семью – дети льнули к «бабушке» и к «дяде», играли друг с другом в догонялки. Вообще, удивительно свободно держались на сцене перед зрителями. Такой же подход к своим ролям проявили и другие дети – Гриша (слуга Лёзера) и Валера (мальчик, вызвавший о. Франсуа к больному) Григорьевы, Пётр Юрчик (слуга адвоката), Даша Гогонел (секретарь суда) и другие. Им приходилось терпеливо выдерживать на репетициях, пока очередь дойдёт до их реплик. Но они не жаловались, а когда приходило их время – внимательно относились к советам режиссёра. Ирине Гогонел, игравшей Автора, необходимо было выучить 3 длинных монолога и отрепетировать их с музыкальным сопровождением.

Хотелось бы поблагодарить всех, кто принял участие в подготовке и показе спектакля – своей актёрской игрой, подготовкой костюмов и реквизитов, бутербродов для буфета. Наверное, я кого-то пропущу, потому что незаметную для глаз помощь оказали родители и родственники. Но актёров всё же, хотелось бы назвать по именам:

Антон Галицкий - Франсуа Монтмоули, священник
Виталий Стариков - Артур Лёзер, ризничный
Максим Бродовский - Карл Бенуа, племянник священника
Юлия Гогонел - Юлия Бенуа, племянница священника
Кристина Мак - Госпожа Монтмоули, мать священника
Катажина Юрчик - Госпожа Бенуа, сестра священника
о. Гжегож Бурдынски - Господин Ле Ноир, пекарь
Вера Водейко - Мадам Бланхард, убитая благодетельница
Елена Чеснокова - Сузана Дюмулен, кухарка
Николай Ганьба - Адвокат
Павел Галицкий - Прокурор
Виктор Бродовский – Судья
Дарья Гогонел – Секретарь суда
Валерий Григорьев - Мальчик
Евгений Стариков – Настоятель церкви Ла Гранте
Николай Гогонел - Г-н Майер, свидетель обвинения
Эдуард Гейс (Войтек Юрчик) – г-н Мантин, проводник поезда
Юрий Мак - Священник в Америке
Роман Бродовский и Войтек Юрчик – Пьяные хулиганы
Данил Ганьба - Жандарм
Оралбай Торебеков (Василий Астафьев) - Комендант
Пётр Юрчик - Слуга адвоката
Григорий Григорьев - Слуга Лёзера
Ирина Гогонел - Автор
Александр, Светлана и Эдуард Гейс, Дарья Ганьба, Кристина Мак – зрители в зале суда.
Декорации – с. Полина Зоммер

Когда кто-то спросил: «Что ставим после «Тайны исповеди?», трудно было ответить. Слишком много переживаний было связано с этим большим спектаклем. Но прошло несколько дней, и идея пришла. Если Бог даст, и получится написать хороший сценарий, то осенью хотелось бы поставить спектакль по аллегорической повести Клайва Льюиса «Расторжение брака».

с. Наталья Ивашковская SJE
Карагандинская епархия