Кардинал Вальтер Каспер

 

Образование Св. Престолом церковной провинции, объединившей четыре епархии на территории Российской Федерации, Патриарх Алексий II и Священный Синод Русской Православной Церкви назвали в своем заявлении «недружественным шагом», затрудняющим улучшение взаимоотношений между двумя Церквами. В итоге московский патриархат прервал официальные отношения со Св. Престолом (будем надеяться, что это временная мера) и отсрочил уже запланированный визит католической делегации.

 

С точки зрения Католической Церкви, учреждение четырех епархий не было экстраординарной мерой и менее всего – провокацией или враждебным актом по отношению к Русской Православной Церкви. Намеревались всего лишь продолжить нормализацию, т. е. преобразование временных апостольских администратур в структуры, в коих организована Католическая Церковь на всех территориях мира, где она присутствует постоянно. Однако Русская Православная Церковь усмотрела в этом факте агрессивный, экспансионистский, миссионерский жест, обнаруживающий в целом тенденцию к тому, что в ее словаре определяется как прозелитизм.

Архиепископ Тадеуш Кондрусевич и пресс-секретарь Ватикана доктор Хоакин Наварро-Валльс уже указали, что в этой аргументации русской православной стороны таятся тяжкие предубеждения и недоразумения в плане историческом и каноническом, к которым неуместно возвращаться. В том, что следует далее, мы, напротив, желаем принять в рассмотрение проблемы и позиции, которые скрываются за обвинением в прозелитизме.

Если проанализировать аргументы, используемые Московским Патриархатом, сразу же становится ясным, что они никак не являются новыми. Они воспроизводились с начала политического поворота 1989–1990 гг., когда Греко-католическая Церковь вновь обрела свободу на Западной Украине, а также с 1991 и 1999 гг., когда были учреждены в России апостольские администратуры. Они же повторялись по случаю визита Папы Иоанна Павла II на Украину в июне 2001 г.

Тот факт, что сейчас вновь выдвигаются те же аргументы, которые очень часто звучали в последние годы и в последние месяцы, как если бы речь шла об автоматически вращающемся колесе, указывает, что учреждением четырех епархий не была создана столь новая ситуация, чтобы оправдать столь решительный шаг, как временное прекращение отношений. Скорее возникла сейчас глубинная проблема, которая с некоторого времени начинала становиться хронической. Поэтому мы находимся перед лицом чего-то, что выходит за пределы простого дипломатического вопроса – уместно ли было заниматься учреждением четырех епархий раньше или позже, до или после визита в Москву делегации Св. Престола. Если бы речь шла об этом, то реакция и аргументы оставались бы прежними.

Сенсационный жест, к какому пришли сейчас, выявил проблему первостепенной важности, к которой следует подходить в ее существенных терминах. Необходимые разъяснения, хотя бы и несколько критические, должны руководствоваться экуменическим стремлением, а точнее, исходить из экуменизма, основанного не на простой любезности, а на истине и лояльности.

 

Аргумент, который Русская Православная Церковь выдвигает постоянно – это претензии на собственную «каноническую территорию». Такая концепция уже выявляет фундаментальное различие. Дело в том, что Католическая Церковь не признает понятия канонической территории. Конечно же, и она организована на территориальной основе, – если оставить в стороне персонализированные структуры, такие как монашеские ордена, персональные прелатуры, военные ординариаты и др. В лоне ее соблюдается правило, уже известное в древней Церкви, что епископ не должен вмешиваться в дела, не касающиеся его епархии. Тем не менее, Католическая Церковь есть Церковь Вселенская, коей дана универсальная миссия: «Итак, идите, научите все народы» (Мф 28,19). Это не имеет ничего общего с подразделением мира на канонические территории.

И Православная Церковь также определяет себя как единую, святую, вселенскую и апостольскую. На Юбилейном архиерейском соборе Русской Православной Церкви, проходившем в Москве с 13 по 16 августа 2000 г., был принят документ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», в котором решительно подчеркивается, что вселенский характер Церкви не зависит от расовых, языковых и социальных различий (I.4). Решающим является тот факт, что в этом документе сразу же добавляют, что Вселенская Церковь пребывает в мире, будучи подразделенной на различные поместные Церкви (I.7). И это утверждение не следует понимать только в том смысле, какое оно имеет в контексте католической экклесиологии. Также и Католическая Церковь, в действительности, состоит из отдельных Церквей и в них (ср. «Lumen gentium», 23). Но для православных Церквей оно приобретает смысл более широкий. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», одобренных на том же Соборе в 2000 г., концепция «поместная Церковь» получает дальнейшее уточнение в смысле «национальных автокефальных Церквей» (II.2). Эти национальные автокефальные Церкви обладают своей территорией, заключенной в границах того или иного народа, которые нередко оспариваются, главным образом, при политических изменениях.

В этой укорененности в определенной нации и культуре их сила, но, как допускают и некоторые православные богословы, это, в то же время, является и слабостью православного мира и часто становится причиной напряженности между разными православными Церквами. Но, несмотря на всю напряженность, которая достигает иногда большой остроты, автокефальные православные Церкви связаны друг с другом узами духовного и сакраментального общения. Поэтому автокефальная Церковь не испытывает необходимости проводить какую-либо деятельность в среде другой Церкви и учреждать в лоне этой последней собственную иерархию. Более того, каждая автокефальная Церковь несет на себе долг соблюдения территориальной целостности других. В таком смысле, применительно к Православным Церквам, и находит выражение принцип древней Церкви, согласно которому в одном городе может быть только один епископ.

Таким образом, принцип канонической территории действителен для Православных Церквей, которые связаны между собой полнотой (церковного) общения. Однако его нельзя применять к отношениям с неправославными Церквами, с которыми нет такой полноты общения. И это касается не только Католической Церкви, но также и древних Восточных Церквей. Так в Иерусалиме и в Константинополе имеются не только греко-православные патриархи, но и патриархи армянские (а также латинские, т. е. католические епископы). На александрийской кафедре, помимо греко-православного патриарха, восседает патриарх-папа коптский и армянский архиепископ (а также копто-католический патриарх). В Антиохии, помимо греко-православного патриархата, имеется сиро-православной патриархат (а также патриархаты мелькитский и маронитский). В диаспорах юрисдикции Православных и древних Восточных Церквей нередко сосуществуют без какой- либо координации. Православные Церкви до сих пор не сумели найти решение этой проблемы, которая давно включена в повестку дня планируемого Всеправославного собора.

Также и Русская Православная Церковь не поколебалась учредить не только своего рода церковные администрации, но и канонические епархии со всеми вытекающими отсюда последствиями на латинском Западе, который, безусловно, не относится к ее канонической территории. Например, существует русский православный архиепископ Берлинский и Германский, епископ Венский и Будапештский, епископ Брюссельский и Бельгийский.

В России задолго до революции 1917 г. существовала Могилевская католическая епархия, с инициативой учреждения которой выступил отнюдь не Рим. Она была создана в 1773 г. по указу императрицы Екатерины II без предварительной консультации с Римом, и в 1782 г. стала митрополичьей кафедрой всей России. В дальнейшем были учреждены также Тираспольская и Владивостокская епархии и Апостольский викариат Сибири.

Сегодня нельзя просто восстановить эти дореволюционные структуры. Пастырские нужды после русской революции октября 1917 г. и Второй мировой войны радикально изменились, прежде всего, вследствие насильственных переселений, проведенных по указу Сталина. На всех территориях России проживают сегодня христиане-католики, которые являются российскими гражданами. Они имеют право на пастырское окормление и не могут находиться в неравном положении по сравнению с православными. У Католической Церкви есть не только право, но и обязанность идти навстречу новым пастырским потребностям, учреждая «нормальные» церковные структуры в сегодняшней Российской Федерации.

Чтобы не задеть, насколько это возможно, чувствительность православной русской стороны, Св. Престол, пользуясь своим правом и исполняя свой долг, действовал очень тактично, возводя апостольские администратуры в статус епархий. Он намеренно не создал архиепархию Московскую, которая стала бы параллельной Московскому Патриархату структурой, и не намеревался подменить последний, как это было ложно истолковано в Москве. Напротив, была создана «архиепархия Богоматери с центром в Москве». Следовательно, название архиепархии остается связанным не с городом Москвой, но с названием кафедрального собора (это справедливо и для епархий с центром в Саратове, с центром в Новосибирске и с центром в Иркутске). Тем самым старались соблюсти принцип древней Церкви: «один город – один епископ», насколько это вообще возможно в условиях разделения.

Существование, к сожалению, необходимое параллельных канонических структур в лоне православного мира, и, следовательно, также Русской православной Церкви, никак не является неизвестным и новым фактом, но отражает практику, которой следуют все Церкви многие столетия. Решение этой проблемы может быть найдено лишь на поприще экуменическом, т. е. когда будет восстановлено полное общение между Церквами. Поэтому нельзя осуждать т. н. параллельные структуры, которые, к сожалению, необходимы в силу разделения между Церквами, и отказываться в то же время от экуменического диалога.

 

Продолжение следует.

 

Источник: Итальянский иезуитский

журнал “Civita Cattolica” (16.03.2002)

 

Перевод подготовлен Русской

службой «Радио Ватикана»

 

Материал предоставлен

российской католической

газетой «Свет Евангелия»