Бенедикт XVI рад, что возвращается в Ватикан, и для него заканчивает «чемоданная» жизнь в Кастель-Гандольфо. Об этом Ватиканскому радио сообщил пресс-секретарь Св. Престола о. Федерико Ломбарди. Почетный Папа вылетел 2 мая пополудни из летней резиденции у Альбанского озера, чтобы окончательно поселиться в бывшем затворническом монастыре «Mater Ecclesiae» в Ватиканских садах. На вертолетной площадке его встречали декан коллегии кардиналов Анджело Содано и госсекретарь Тарчизио Бертоне вместе с другими представителя Св. Престола и Города-государства Ватикан.
«Папа на автомобиле отправился к своему новому жилищу, где его встретил Святой Отец Франциск. Небольшое здание бывшего монастыря, в который переехал Бенедикт XVI, подготовлено для шести человек: помимо Папы на пенсии и архиепископа Гэнсвайна здесь поселятся также четыре мирские сестры «Memores Domini». У отставного понтифика будет собственный кабинет и небольшая библиотека. Кроме того, предусмотрена также гостевая комната на тот случай, если его захочет навестить брат Георг Ратцингер.
Монастырь «Mater Ecclesiae» основал в 1994 г. бл. Иоанн Павел II, который пригласил туда монахинь созерцательных орденов, чтобы они поддерживали своей молитвой Святого Отца и всю Церковь. До октября прошлого года монастырская община менялась каждые пять лет: сначала это были клариссы, затем – босые кармелитки, потом – бенедиктинки и, наконец, визитантки. А теперь Папа-пенсионер будет здесь «служить Церкви своей жизнью, посвященной молитве», как он сам сказал, объявляя о своем отречении.
«Папа рад, что возвращается в Ватикан, и для него начинается нормальная жизнь. Период после отречения был для него особенно трудным, так как эти два месяца он провел в Кастель-Гандольфо "на чемоданах". Теперь он будет жить нормально, т.е. ходить на прогулки, принимать гостей и т.д. Что касается здоровья Бенедикта XVI, то нет никаких причин для беспокойства. Кончено, он не молод, и силы постепенно убывают. Но пока он ничем не болеет. Это просто здоровый престарелый человек», - рассказал немецкой секции Ватиканского радио о. Фредерико Ломбарди.
По мат. ВР
Ватикан. Святой Отец 18 мая принял канцлера Федеративной Республики Германии Ангелу Меркель. Христиан-демократка, собирающаяся вновь выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих сентябрьских выборах, встречается с Папой Франциском уже во второй раз. Госпожа Меркель, дочь лютеранского пастора, участвовала также в св. Мессе на начало понтификата. Беседа между федеральным канцлером и Папой продолжалась около 50 минут.
«Мы говорили о глобализации и Европейском Союзе и о роли Европы в мире, – рассказала после встречи Ангела Меркель. – Я подчеркнула, что необходимо постоянно укреплять и защищать основы наших обществ. И, на мой взгляд, в этой сфере центральную роль должна играть Католическая Церковь. Папа Франциск отметил, что миру нужна сильная и справедливая Европа. Так что эта беседа сильно воодушевила меня».
По сообщению государственного секретариата Св. Престола, разговор коснулся также экономической ситуации, социальных вопросов и, прежде всего, защиты прав человека. В этой связи речь зашла о религиозной свободе и преследованиях христиан. Немецкий политик преподнесла Папе книгу Фридриха Гельдерлина и сборник композиций дирижера Вильгельма Фуртвенглера.
Следующим государственным деятелем, которого Святой Отец примет на частной аудиенции 8 июня, будет итальянский президент Джорджио Наполитано.
По мат. ВР
Ватикан. В субботу, 18 мая, на площади св. Петра прошло бдение перед Пятидесятницей при участии 200 тыс. верующих, представлявших различные церковные движения и объединения. Череда молитв, чтений, песнопений и нескольких личных свидетельств завершилась четырьмя вопросами, заданными Святому Отцу. В начале своего почти 50-минутного ответа, часто прерывавшегося выражениями симпатии толпы, Папа Франциск признался:
«Я знал ваши вопросы заранее и подумал над ними. Теперь всем это известно. Правда прежде всего. Они у меня здесь записаны. Итак, первый вопрос: как я в своей жизни пришел к твердой вере и что посоветовал бы сделать, чтобы укрепить слабую веру? Т.е. этот вопрос касается моей истории – истории моей жизни».
Папа сказал, что в детстве и молодости ему «хватало любви, что вырос в семье, которая просто и конкретно жила верой». Потом он поделился своими самыми ранними впечатлениями от благой вести, которую ему передавала бабушка.
«Первое благовестие происходит дома, в семье. Мне вспоминается, с какой любовью множество мам и бабушек передают веру. Это они прививают ее детям с самого начала, как пишет св. Павел в послании к Тимофею: "В моей памяти жива вера твоей бабушки и мамы" (2 Тим 1, 5). Все мамы, присутствующие здесь, и все бабушки, не забывайте о передаче веры. Мы не находим ее в каком-то абстракте. Всегда есть человек, который возвещает нам Евангелие и говорит, Кто такой Иисус, передает веру и первое христианское благовестие».
Папа поделился еще одним важным воспоминанием из юности. Когда ему было 17, он как-то пошел на исповедь в свой приход и встретил там незнакомого священника.
«Не могу сказать точно, как это произошло, не помню и не знаю, почему там был именно этот священник и почему я почувствовал потребность пойти на исповедь. Но правда в том, что кто-то меня ждал. Ждал долго. И после исповеди я почувствовал, что что-то изменилось во мне. Я был уже не тем, что раньше. Я слышал какой-то голос, зов и был убежден, что должен стать священником. И здесь скрыта очень важная истина веры. Говорят, что мы должны искать Бога, идти за Ним, просить прощения... Но, когда мы приходим к Нему, то оказывается, что Он давно уже ждет, упреждает нас.
Затем Святой Отец перешел ко второй части вопроса.
«Вы спрашивали также о слабости веры и о том, как с ней справиться. Но есть более опасный враг, чем слабость – это страх. Не бойтесь! Мы слабы, но знаем это. Он сильнее! Если ты с Ним, то не будет проблем! Дети слабее всех. А здесь их так много сегодня... Рядом с папой и мамой ребенок чувствует себя уверенно. С Господом у нас тоже есть уверенность. Вера растет с Господом, взращивается Его руками. Она дает рост нам и делает нас сильными. Если мы думаем, что можем справиться сами, то нам стоит вспомнить о том, что случилось с Петром: "Господи, я никогда не отрекусь от Тебя...". А потом запел петух, и Петр отрекся три раза. Мы слабее всего именно тогда, когда слишком полагаемся на себя. А потому мы всегда должны быть с Господом, т.е. с Евхаристией, Библией, молитвой... и, как и положено в семье, с Матерью – с Ней, потому что она приносит нам Господа. Эта Матерь знает все. Так что будем молиться к Матери Божьей, прося ее подкрепить нас. Здесь я имею в виду нашу слабость: Мария поможет, по крайней мере, могу так сказать по собственному опыту».
Второй вопрос касался евангелизации и того, как действенно передавать веру.
«Скажу только три слова. Первое: Иисус. Кто самый важный? Иисус. Если мы создаем организации и другие прекрасные вещи, но без Иисуса, то не идем вперед. Иисус важнее всего. И позвольте мне в этом месте сделать одно маленькое братское замечание в ваш адрес, можно? Все вы тут на площади кричали: "Франциск, Франциск, Папа Франциск...". А Иисус? Его вы где оставили? Мне хотелось бы, чтобы вы кричали: "Иисус! Иисус – Господь!" Ведь Он, в конце концов, сейчас здесь, среди нас! Так что с сегодняшнего дня никаких больше "Францисков", а только "Иисус", хорошо?
Второе слово – молитва. Смотреть на лик Бога, но, прежде всего, чувствовать, что Он на нас смотрит. Да, Господь смотрит на нас, видит нас еще до того, как мы придем к Нему. Говорю это опять-таки по собственному опыту, который я переживаю перед Святыми Дарами каждый раз, когда вечером иду помолиться Господу. Бывает при этом еще и немного вздремну... Это правда, потому что иногда от усталости так хочется спасть. Но Он меня понимает. И я чувствую такую радость, когда думаю о том, что Он смотрит на меня. Нам кажется, что мы должны молиться, говорить, говорить, говорить и говорить... Нет! Нам просто нужно увидеться с Господом. Глядя на нас, Он наделяет нас силой и помогает тебе свидетельствовать о Нем».
«Третье слово – свидетельство», – продолжал Папа. Но сначала нужно согласиться с Иисусом, позволить Ему вести себя, и только потом можно свидетельствовать о Нем.
«Передавать веру можно только свидетельством и любовью, Евангелием, воплощенным в нашей жизни и животворимым изнутри Святым Духом, а не нашими идеями. Свидетельство – это сотрудничество между нами и Духом Святым. Церковью движут святые, которые дают такое свидетельство. Это подчеркивали и Иоанн Павел II, и Бенедикт XVI. Сегодняшнему миру нужны свидетели. Не нужно слишком много слов: нужно говорить всей своей жизнью. Последовательность жизни – последовательность собственной жизни. Жить последовательно значит переживать христианство как встречу с Иисусом, ведущим меня к другим, а не как простую социальную реальность.
Третий вопрос касался слов Папы, сказанных в самом начале понтификата, когда он пожелал, чтобы Церковь была бедной и для бедных. Автор вопроса хотел узнать, как можно в условиях текущего финансового кризиса осуществить это желание?
«Опираясь на свидетельство. Главное, что мы можем сделать – это жить по Евангелию. Церковь – не политическое движение и не хорошо отлаженная структура. Мы – не неправительственная организация. Если Церковь превратится в неправительственную организация, то потеряет свою соль, потеряет свой вкус и станет бесполезной организацией. Не позволим дьяволу обмануть нас, потому что установка на производительность рискованна. Одно дело – возвещать Иисуса, а другое – производительность. То совсем другая категория. А для Церкви главная категория – это жизнь по Евангелию и опыт нашей веры».
После очередных одобрительных аплодисментов Папа пожаловался на то, что не может исповедовать, как делал раньше в своей епархии, и коснулся популярной сегодня темы кризиса:
«Будем помнить одно: речь идет не просто об экономическом кризисе или кризисе культуры. Мы имеем дело с кризисом человека: он в состоянии кризиса. Ему грозит уничтожение. А человек – это образ Божий! Поэтому мы должны говорить о действительно глубоком кризисе. И в этот кризисный период мы не можем думать только о себе и замкнуться в одинокой самоизоляции, унынии и бессилии перед лицом проблем. Не замыкаться! Это опасно... Замкнуться в приходе, в кругу друзей, в движении вместе со своими единомышленниками... Что будет, если Церковь закроется в себе? Она потеряет силу. Станет немощной. Будет похожа на помещение, которое долго не проветривалось, и потому там стоит затхлый смрад. Так не пойдет. Это нездоровая Церковь. Она должна выйти наружу. Куда? На жизненный маргинес, куда угодно, только бы выйти. Иисус говорит нам: "Идите по всему миру". Идите. Проповедуйте. Свидетельствуйте. Но, когда кто-то выходит наружу, то с ним может произойти то, что бывает с теми, кто выходит из дома на улицу. С ним может приключиться несчастный случай. Но я говорю вам сегодня, что мне в тысячи раз милее Церковь, с которой случилось несчастье, чем Церковь немощная, увядающая в своем мирке».
Далее Папа сказал, что бедная Церковь рождается тогда, когда выходит навстречу телу Христову. Бедность для христиан – это не просто социологическая или культурная категория, а богословская. И, наверное, богословская в первую очередь, потому что Бог уничижился, чтобы стать бедным и пойти вместе с нами. Кризис человека, о котором уже говорилось, уничтожает его, лишает его этики. Если в политике нет этики, это сильно вредит человечеству, в чем мы можем убедиться, просматривая СМИ.
«Расскажу вам одну историю. Я уже дважды рассказывал ее на этой неделе, но расскажу в третий раз. Есть такой библейский мидраш одного раввина, жившего в XIII в. Этот мидраш посвящен строительству Вавилонской башни. Нужны были кирпичи. Что это значило? Сначала масса работы, чтобы вылепить кирпичи и обжечь их в печи, потом – транспортировка наверх для укладки в стены. Так что кирпич был настоящим сокровищем. Если он падал и разбивался, то это становилось всенародной трагедией, а работника, допустившего такую оплошность, сурово наказывали за его великую провинность. А когда сверху падал человек, то никого это особо не волновало. Это было уже не так страшно. То же происходит и сегодня. Стоит лишь немного упасть банковским инвестициям, так сразу: "Ах, трагедия! Что нам теперь делать?" А когда люди умирают от голода, потому что им нечего есть, то никому нет до этого дела. В этом корень нашего нынешнего кризиса! И свидетельство бедной Церкви для бедных бросает вызов такому образу мысли».
По мат. Ватиканского радио
Перевод: А. Нурланов
Десять дней от Вознесения Господа до Пятидесятницы – словно мостик от Адвента к Рождеству, словно десять бусин Розария. По одной молитве новенны к Святому Духу на каждый день. И так все ближе и ближе к тому дню, когда собрались апостолы в горнице, чтобы ждать. Иисус вознесся, и кажется, нет никакой опоры и поддержки. За дверью – буря жизни, и только в горнице молитвенная тишина и надежда, что придет Он – Утешитель, как и обещал Господь.
Так и мы, Его ученики, собрались в храме Пресвятой Троицы в 10 часов вечера субботы 18 мая, накануне праздника Пятидесятницы, чтобы молиться, звать и ждать обещанного Утешителя. Иисус сказал нам: «Бодрствуйте и молитесь». И так началось наше всенощное бдение. О. Давид Змуда во время замечательных реколлекций пригласил нас открыться действию Святого Духа, чтобы мы могли отдать себя полностью Тому, Кто есть Любовь и Живая Вода, и, наполненные Духом Святым, могли вести по-настоящему христианскую жизнь согласно воле Божией. Мы посвятили Ему свое сердце и мысли, свои волю и разум, планы и намерения, свои слова и действия, души и тела. И молили Его наполнить нашу жизнь Своими добродетелями, дарами и харизмами.
В тишине сердец с томлением вглядываясь в Иисуса во время адорации, мы ожидали сошествия Святого Духа. Ведь Он может прийти лишь тогда, когда мы будем ожидать Его, вслушиваясь в каждое Его Слово и желая Его действия в нашей жизни. Он приходит лишь по мере того, как в сердце рождается жажда Его присутствия и действия. И тогда сердце, облеченное в одежды смирения и веры, полностью открывается на Его сошествие. Мы молились и пели: «Дух Святой, вглубь сердец снизойди, снизойди...».
А затем пришло время ночной св. Мессы. Единым голосом мы взывали: «Прикоснись ко мне, Дух Святый, прикоснись Своей любви огнем». А в ответ на полученное ночное причастие в душах и в самом деле разгорелся огонь Его веры, любви, радости и благодарения, и глаза всех светились счастьем.
А через несколько часов в нашей Ecclesia Mater, украшенной, как для венчания, начался и сам праздник Пятидесятницы, которая является днем рождения Церкви Христовой.
А Бог приготовил в этот день так много чудесных событий! Две новые души Господь удочерил в таинстве крещения, четверо молодых людей получили благодать полноты Духа Святого посредством таинства миропомазания, и, наконец, шестеро ребятишек из воскресной школы впервые приняли таинство евхаристии.
Как одна большая семья во главе с апостолами – нашими епископами Хосе Луисом Мумбиелой Сиеррой и Генрихом Феофилом Хованцем, мы с радостными ликами и пением, псалмами и славословием встречали Святого Духа.
С большой любовью в это утро проповедовал епископ Хосе Луис. И невозможно утаить его слова, а потому поделимся отрывком из его проповеди: «В одном индийском рассказе говорится о том, как Бог, обладая хорошим чувством юмора, предложил поиграть в прятки: Он будет прятаться, а люди – искать Его. А некто предложил Ему самое укромное местечко, где Его никто не найдет: в самой глубине сердца человека. Там, внутри наших сердец, невидимый Бог действует. Он присутствует в тайном месте нашей души, поэтому любой человек, делающий добро, делает его от Духа Святого. Мы ищем красоту, но истинная красота есть только у Сотворителя, у Его милосердного сердца. Мы верим в Духа Святого, в Источник жизни, любви и счастья. Он – наше утешение. Бог любит играть в прятки, а дети всегда находят Его. Там, где, как нам кажется, Бог прячется, Он ждет нас: в болезни и в праздник, в одиночестве и в любви. В нем мы живем, и движемся, и существуем. Дух Святой сошел на землю, чтобы укрепить нашу Церковь. И потому мы говорим, что Пятидесятница – это праздник миссии Церкви. Мы удивляемся: откуда в нас желание любить Бога все сильней. Все потому, что Дух Святой дарует нам такие цветочки, и мы благоухаем верой. А насколько приятно благоухание Иисуса Христа! Каждый из нас нуждается в дарах Духа Святого, нужно лишь просить. Сегодня Дух Святой пришел к нам, и потому просите Его, и дано будет вам. Он сотворит такие чудеса, как в первый день Пятидесятницы. Пусть Господь и Святая Богородица помогут нам сегодня принять Духа Святого».
В конце торжественной св. Мессы папа одной из девочек, принимавшей первое причастие, поблагодарил Господа за то, что направил епископа Хосе Луиса служить в нашу епархию, и предложил детям подойти к владыке, имя которого с испанского языка переводится как Иосиф. И ребятишки с удовольствием подошли к нему, а он каждому подарил святой поцелуй.
В этот день наш Господь Дух Святой, наша Святая Радость и Жизнь, действовал во всех нас, зажег в наших душах огонь любви, и мы, благоухая верой, отправились к своим ближним делиться полученными дарами.
Светлана Семенова
Епархия в Алматы
12 мая 2013 г. его преосвященство епископ епархии Пресвятой Троицы в Алматы Хосе Луис Мумбиела Сиерра посетил приход Успения Пресвятой Богородицы в г. Талгар, где прошел праздник первого причастия и миропомазания, а также освещения Дарохранительницы, подаренной епископом талгарскому приходу.
На этом мероприятии присутствовали прихожане из г. Талгар и поселков Белбулак, Токерис и Азат.
Хаят Яхина
8 и 9 мая 2013 г. в двух соборах Караганды выступил хор св. Мартина из Германии. Руководитель и основатель хора - Иосиф Бергер (брат о. Антона Бергера), родившийся в Казахстане и проживающий уже более 20 лет в Германии. Мы задали ему несколько вопросов:
– Прежде всего, спрошу о хоре. Почему именно св. Мартина? Где и кто его основал? Предполагаю, что Вы. Сколько ему уже лет? Это епархиальный или приходской хор?
– „Martinuschor" – так по-немецки называется этот хор, потому что наш приход, к которому он принадлежит, посвящен св. Мартину. Основан он в 1993 г. Я пришел в этот приход в 1992 г. в качестве органиста и ризничего, но меня взяли с условием, что в течение короткого времени я смогу организовать какой-нибудь хор. Мы попробовали, и сразу пришло около 40 человек. 20 вскоре ушло, как это часто бывает, но 20 осталось. И потом хор все рос и рос. В этом году нам исполняется 20 лет. Это и стало причиной нашего приезда сюда: решил сделать небольшой праздник в честь своего юбилея. Сейчас в хоре насчитывается 78 активных хористов. На репетиции приходят 60-65 человек. Остальные или болеют, или работают. Если, скажем, кто-то трудится посменно, то, конечно, не всегда может прийти. Врачи, например. Но все очень-очень горят и хотят петь.
Кроме активных хористов есть еще и пассивные. Это люди, которые тоже хотят внести свой вклад в это дело, но не поют. Они так же, как все, платят взносы по 15 евро в год и имеют равное с нами право голоса при принятии решений. Например, если бы они сказали: «Вы не поедете», то, может быть, мы и не приехали бы сюда. Но и они тоже ездят с нами, чтобы чем-то помочь. Сейчас, например, с нами один такой пассивный хорист. В основном их функция заключается именно в том, чтобы помогать нам организовывать какие-нибудь фестивали или праздники. Стоит только позвать, и они тут как тут: придут и все подготовят. В общем, очень хорошая поддержка. У нас 50 таких пассивных хористов, а всего нас 130.
– Ваш хор занимается только церковным пением, или Вы принимаете и обычных певцов?
– Во-первых, в нашем хоре нет профессиональных музыкантов или певцов. Все – обычные прихожане. Приходит, кто хочет и может. Я никогда никого не прослушивал, просто принимал, и все. Такая система. В Германии не делают прослушивания на таком уровне. Хамен, где мы живем – это деревня, а в деревне не принято выбирать людей и проводить какие-то там экзамены или кастинги. Мы рады всем. Вот почему у нас 78 певцов. За последние 2-3 года их число сильно выросло. При этом во всех соседних приходах совсем другая тенденция: очень мало приходит новых людей, а те, которые есть, стареют, не могут больше петь, умирают. И хоры становятся все меньше, меньше и меньше. Например, по соседству был хор «Царица мира». Молодые больше не приходили, а престарелые люди сами уже не справлялись. Пришлось объединить его с другим таким же состарившимся хором. До такого уже дошли.
А что касается репертуара, то мы поем только литургические песнопения. Именно с таким условием организовывался этот хор. Я не светский музыкант. Учился здесь, в училищах Караганды и Темиртау. 2 диплома здесь получил. Но уже в то время я был органистом в приходе св. Иосифа и руководил хором и духовым оркестром. Так что учился я только для того, чтобы получить диплом музыканта. Потому что уже тогда хотел работать именно в церкви. Так оно и получилось в Германии, когда мы уехали.
Конечно, хор участвует и в светских мероприятиях, но и там мы почти всегда поем наши церковные песни.
– Вы ездите на гастроли в другие города?
– Да, бывает. Случается, что какой-нибудь священник, который работал в нашем приходе, перебрался в другой, и приглашает нас туда в гости по старой дружбе. Мы едем, вместе с местным хором готовим богослужение, потом немножко попразднуем и их к нам приглашаем. А потом через год-два, бывает, опять встречаемся. Так мы устанавливаем связи с церковными хорами. Про другие не хочу говорить, потому что это совсем иная система.
Однажды выступали в доме престарелых, куда нас пригласила знакомая монахиня. Там были очень одинокие люди, у которых никого нет. Никакой культурной программы. Грустно, одним словом.
Часто нас хотят как-то отблагодарить. Дарят подарки, а бывает и деньги. Мы их берем и говорим, что это для моего брата о. Антона. Конечно, нельзя забывать, что у моей жены Валентины брат тоже священник – о. Антон Роме из Новосибирской епархии епископа Верта. Для него мы тоже стараемся что-то делать.
– Господин Иосиф, Вы – уроженец Караганды, но, насколько я понимаю, не были здесь уже более 20 лет. Как Вам кажется, местная Церковь как-то изменилась?
– Я не был здесь уже 23 года. И тут, можно сказать, все изменилось. Стоит только вспомнить, как все было до моего переезда в Германию. Все изменилось, все меняется, все двигается – так, конечно, и должно быть. Прошло очень много времени, и здесь теперь совсем другая политическая ситуация. Естественно, что это повлияло и на жизнь церкви. Когда-то невозможно было себе представить, чтобы священники или монахини из-за рубежа могли приехать сюда и вести какую-то работу. Все были свои. Единственное, откуда люди могли приехать – это из Литвы, как, например, о. Альбинас. И то, какие были проблемы! Так что... Да, изменения здесь большие.
Вот хотя бы здание храма изменилось, много было построено нового. Это первое, что сразу бросилось мне в глаза. Я видел фотографии, но это другое. Когда-то здесь, в Майкудуке, была только церковь и большой забор. Тут находились кочегарки, потом какие-то домики. Сзади о. Альбинас построил себе приходской дом. И все. А теперь мы видим огромное здание – целый комплекс. Такая высокая башня. И, конечно, меня радует, что у храма снаружи отремонтировали крышу и стены, утеплили, и сейчас перед нами красивый дом Божий. Как будто все вроде бы так раньше и было. Но еще больше мне нравится, что изнутри такую работу сделали. Все покрашено, фрески отреставрированы. У меня было очень теплое чувство, когда я вошел в храм. Почти все выглядит так, как тогда, когда церковь была только построена. Такое было впечатление, как будто я вчера только вышел из нее.
Конечно, мощи епископа Александра Хиры и о. Владислава Буковинского в храме – это что-то особенное для нас. Мы все их здесь знали. О. Владислав дал мне первое причастие. С епископом Александром тоже были очень теплые отношения. Это был необыкновенный человек. Вы это знаете, слышали уже часто, наверное, от других людей. Он был особенным, неповторимым человеком.
Ну, и люди, конечно, другие. Ни одного знакомого в приходе св. Иосифа я не видел. В кафедральном соборе встретил нескольких человек, которых знал еще в те времена: поляков, которые пели когда-то у меня в хоре здесь, в Караганде. Еще одна связь с прошлым.
Немцы почти все уехали, поляков тоже не так много осталось. Зато в церковь приходят русские и казахи. В наши времена мы и предположить-то не могли, что когда-нибудь будут католики из местных жителей, которые не получили веру в своей семье, в своей среде, что и они найдут дорогу в храм. Это, по-моему, самая большая перемена.
– Давайте вернемся к тем отцам, о которых Вы только что упоминали. Как, например, Вы могли бы охарактеризовать епископа Александра Хиру? Связаны ли у вас с ним какие-то воспоминания, важные для истории нашей поместной церкви?
– Мне трудно говорить о нем отдельно. То была целая эпоха. Крестил меня греко-католический священник о. Стефан. Мне тогда было 2,5 года. Помню, мы сначала долго ехали поездом. Потом пришли в какой-то дом (это было где то здесь). Было очень и очень много людей, тесно и много желтого света. Желтое, все было желтое, свечка желтая. Он причащал ложечкой – Телом и Кровью, как это принято у греко-католиков. Помню, как мне дали свечку, она потекла на меня, и я заплакал. Мама мне сказала потом, что греко-католики уделяют крещение и миропомазание сразу. Так что я был еще маленьким, но уже миропомазанным.
О. Владислав Буковинский очень активно работал в конце 60-х и в 70-х гг. Он служил католикам не только в крупных городах, но и искал их по маленьким селениям и деревням. Наша семья жила в Актау – это примерно в 60 км. от Караганды. Сюда мы переехали уже тогда, когда я поступил в карагандинское музыкальное училище. И к нам, в Актау, о. Владислав тоже приезжал.
– Т.е. у вас в Актау не было церкви и священника?
– Священника постоянного не было, но в доме моей бабушки была, можно сказать, часовня. Там собирались местные католики – 50-60 человек. В часовенке были скамейки, алтарь, и стояла кровать. И в этой кровати спал Буковинский, когда бывал у нас. Он всегда приезжал на 2-3 дня, иногда на 4 и останавливался в этой комнате. И кормили его в отдельной комнате. Он уделял нам таинства и проводил катехизацию. Бабушки, конечно, тоже нас учили, но он проверял.
– Говорят, очень строгий был человек.
– Очень, очень был строгий, но, в то же время, очень справедливый и настоящий человек. Высокий, крепкий... Очень любил порядок. Когда он вел богослужение, то каждый должен был быть на своем месте – дети обязательно впереди... Пока все не встанут там, где нужно, он даже не начинал. Бывало, бабушки уже устанут, а он все порядка добивается. Он нам с Антоном первое причастие уделил: обоим вместе в 1970 г.
Когда его не стало, мы не знали, что будет дальше. И вдруг объявился о. Александр с чемоданчиком и просто сказал: «Я из Майкудука, там живу. Буковинский мне всегда о вас рассказывал. Вот я и приехал». Он совсем не знал Актау, но приехал сам и стал продолжать дело о. Владислава. Ну, а потом в 1976 г. мы познакомились и с о. Альбинасом.
Что касается важных воспоминаний, связанных c о. Александром, то, наверное, такое. Когда я уже руководил хором в приходе св. Иосифа в Караганде, возникла проблема с о. Альбинасом. У ордена евхаристок не все было, как надо, и он запретил им приступать к причастию. А они пели у меня в хоре, и я бросил играть, чтобы проявить солидарность с ними. О. Альбинас в каждой проповеди пытался образумить нас, и так продолжалось одну-две недели. И в какой-то момент меня позвал к себе о. Александр. Сказал, что в церкви нельзя протестовать так, как протестуют в миру. Такими методами в церкви ничего не добиваются. Нужны молитва, жертва, но только не протест, тем более такой! И его слова так сильно подействовали на меня, что я опять начал играть.
Это было в 1983 г., и о. Александр тогда лежал уже в больнице. Состояние его было тяжелым, но он все же захотел поговорить со мной и поговорил очень серьезно... Вот такое воспоминание осталось у меня о нем: уже практически обессиленный, он все еще видел все и всех и старался дать нам и объяснить все, что только мог, и помочь нам найти правильный путь в своей жизни. Есть, конечно, и много других, но это одно из самых ярких.
– А Вы знали, что он – епископ?
– Догадывались. Когда построили церковь св. Иосифа, в 1980 г. ее освятили на Петра и Павла, 29 июня. И наш о. Александр в митре и с посохом провел весь обряд. Тогда мы и подумали, что он, наверное... И вообще, он всегда излучал нечто большее, чем обычный священник. Мы это чувствовали. Он говорил очень просто, но всегда от него исходило такое величие, как от князя какого-то. Вероятно, давала о себе знать его епископская сила, дух, благодать. Не я один это замечал.
Когда он освящал церковь, кто тогда разбирался? Никто не говорил: «Вот епископ». Никто слова не сказал. Все было тихо, а он только совершил обряд, и все. Но кто понял, тот понял. И мы молчали и ничего никому не говорили. Окончательно стало ясно, когда его хоронили в 83 г. 30 или 31 мая, уже не помню точно... 30 лет скоро будет. Его необыкновенно красивый для того времени гроб стоял в центре на высоком возвышении, лежали все его епископские принадлежности. И тут уже никто не скрывал, и все узнали, что он епископ.
– Если вспомнить времена Вашей учебы в музыкальном училище, то кто-то из Ваших однокурсников знал, что Вы – верующий?
– В то время было так много немцев, и многие учились музыке. На нашем курсе (это был струнное отделение – скрипачи и виолончелисты) 80% студентов было немцами. Из 10 мальчиков только один не был немцем. Мы с Антоном учились на одном курсе, так что нас уже было два католика. Потом был еще один католик – Александр Вайгер. Я сегодня ходил на ул. Карла Либкнехта, нашел его дом, сфотографировал. Ему будет очень приятно увидеть, как дом выглядит сегодня. Он тоже не был тут 25 лет. Конечно, кроме нас троих никто никогда не говорил о вере. Хотя остальные, наверное, знали. На последнем курсе узнал наш учитель. Он тоже был немцем, но неверующим. Так он даже пришел вместе с несколькими студентами на богослужение, чтобы послушать, чем я занимаюсь. И с того момента, можно сказать, все уже точно знали, что мы – католики.
Впрочем, еще на третьем курсе Антон поехал в Ригу, чтобы поступить в семинарию, но не получил разрешение из Москвы. Ему пришлось возвратиться, и, я думаю, все знали, почему он уезжал.
– Этот год объявлен Церковью Годом веры. Вы уже рассказывали нам о священниках, прививавших Вам веру. Но мы часто здесь слышим и о женщинах, которые занимались катехизацией, например, Гертруда Детцель. Вы знали кого-то из них лично?
– Гертруду Детцель я лично не знал, потому что был еще слишком маленьким, когда она здесь активно работала. Но мы слышали о ней. «Танте Гертруда» - так все ее называли. Была еще танте Клара - тетя моей жены Валентины. В Майкудуке было так заведено, что за кем-то была закреплена группа. Священник был один или его вообще не было, как в 50-х гг. И такие вот бабушки как-то старались сохранить общины и преподавать веру.
– У них была по-настоящему крепкая вера.
– Трудно представить, какая у этих людей была вера. Они сплотили вокруг себя группы верующих. Причем на группы люди разбивались не из-за каких-то разногласий друг с другом. Просто они всегда собирались по домам, а сколько войдет в такой дом: человек 30-40, не больше.
Бывало, что проводили молитвы и богослужения в 4-5 утра, потому многие мужчины работали на шахтах, в 5 начиналась смена, а они тоже хотели помолиться вместе с другими. У меня есть книжки и песенники, переписанные от руки этими женщинами.
Одной из них была сестра моей бабушки Катарина Моузер. Она отсидела в тюрьме 10 лет за то, что собирала деньги для монастыря. Что-то монахини хотели организовать у себя, но на нее кто-то донес, и ее арестовали. Эти десять лет нисколько ее не сломили, и после освобождения она продолжала работать с верующими. В нашем доме была часовня, где она собирала людей. Помню, как приходили милиционеры, пожарники: «Вот, кабель не правильно проведен; все, выгоняй людей!» Выгнали, а на следующий день верующие опять пришли. Власти злились, пытались что-то сделать, штрафовали... А женщины были уже пожилые. Сестре моей бабушки, например, было уже за 70. И что они могли ей сделать? Попугать? Так ее уже не напугаешь. Она в тюрьме сидела, через все прошла. Наши бабушки смелые были, ничего не боялись. Бывало даже приглашали милиционеров: «Зайдите, помолитесь с нами...».
– Действительно сильный пример веры. Скажите, а те времена Вы знали о Папе, о событиях из жизни Церкви?
– Знали. Наша бабушка была очень начитанным человеком. Мой прадедушка был органистом и руководил хором в церкви в немецком селе в Украине. Он всех детей научил петь и молиться, разъяснял им смысл таинств. И вот, моя бабушка тоже была таким живым и интересующимся человеком. Она слушала по радио Ватикан и другие иностранные радиостанции. Очень трудно было, конечно, поймать эти волны, но ей как-то удавалось. Бывало, сидела у приемника и говорила: «Вот, сейчас португальцы, а это французы». И всегда были какие-то новости о Папе и Церкви. И она всегда все знала. Некоторые ей говорили: «Ну, что ты там опять придумала?» А она отвечала: «Ничего не придумала. Вот, прошел II Ватиканский собор, и там решили так-то и так-то...». От нее мы обо всем узнавали. Такие были люди.
– Если говорить о музыке, Вы до сих пор сочиняете что-то новое, делаете какие-то творческие эксперименты?
– Музыкант есть музыкант, он без музыки не может жить. И у меня тоже душа пока еще горит, хочет делать музыку во славу Божью. Дома мы устроили такую хорошую студию, чтобы записывать какие-то наши проекты для Церкви. Наш последний проект: хоровое пение псалмов под аккомпанемент оркестра. Это такой крупный проект. Думаю, через пару месяцев будет готово. В свое время мы много сочиняли с о. Антоном. Это очень креативный человек, у него столько мыслей, столько хороших идей и хороших текстов. Мне всегда было очень легко делать с ним музыку. Вот мы сейчас хором пели: «И у милой статуи стою я, колени приклонив...». Очень красивый текст Антона, как всегда. Но ее вы нигде не найдете. Это наша семейная песня.
– Как правило, Вы сочиняете музыку, а слова – о. Антон?
– Он всегда сначала делал текст. У нас так до сегодняшнего дня. В прошлом году мы написали песню буквально за несколько минут. У него была идея, он записал на листке и дал мне, я сел в машину и поехал домой, а когда приехал, мы уже пели эту песню. Иногда бывает такое вдохновение, озарение свыше. Не всегда, но бывает, как будто само собой все получается. Но мы только орудия...
У нас в семье и отец играл на баяне, руководил духовым оркестром, а мама пела замечательным сопрано.
– Сравнивая казахстанскую Церковь и, скажем, Церковь в Европе, что Вы пожелали бы нашей поместной общине?
– Мы сегодня с о. Антоном и о. Виктором как раз говорили на эту тему. Мы приехали сюда – 24 человека из хора. Опытные люди, прожили в вере жизнь. Увидели, как здесь живут люди, что их окружает, познакомились и поняли - неважно, где живет человек, в каких условиях, в какой политической и экономической ситуации. Это не важно. Важно сердце человека. Важно, как он устроен в душе. И знакомство с местными верующими, как мне кажется, немного пробудило души наших хористов. Я вижу, как у них светятся лица, и думаю, что, прежде всего, жителям Германии нужно пожелать немного проснуться: они задремали, им хорошо, у них нет нужды, и это немного затуманивает голову, и кажется, что весь мир так живет. Мы собрали пожертвования, отдали, им сразу всем так хорошо стало. Приехали, увидели: надо собирать, надо помогать. Все еще есть люди, у которых нет самого необходимого для жизни.
Что я пожелал бы местной Церкви? Это немного труднее. Я пожелал бы смягчения законов, чтобы иностранные священники и монахини получили возможность просто работать, а не ездить туда-сюда каждые полгода и тратиться на билеты и визы. Ну, и, конечно же, добрых отношений с мусульманами и православными... Я вижу, что Церкви сближаются друг с другом не наверху, а внизу. Вижу православных, которые заходят в католическую церковь и радуются, что могут побывать в доме Божьем. Мне кажется, это самое большое пожелание: чтобы с помощью таких связей между людьми Церковь крепла. Чтобы верующие чувствовали, что они не одни, что их много, хотя в этом плане есть еще большие проблемы. Конечно, ислам - это немного другая тема, но православные братья и сестры близки нам, как никакие другие. И должно быть так, чтобы мы могли встретиться, вот так подать руку друг другу и сказать: «Мы же братья, верим в одно и то же, в одного и того же Иисуса Христа!»
Я вижу, что у нас в немецкой Церкви происходит то же самое. Наверху они не могут найти способа просто поговорить друг с другом, потому что при первой возможности сразу же встают какие-то богословские проблемы, начинаются дискуссии на какие-то страшные темы. А внизу наш „Martinuschor" раз в год выступает в православном приходе в нашем селе. Он очень маленький: 20-25 собирается по воскресеньям. А тут приходит католический хор из 78 человек и сразу заполняет церковь! И они рады. И сразу разговоры, сразу какой-то контакт, и сразу понятно, что мы веруем-то в одного и того же Иисуса Христа! Евангелие – Его дело, Его заветы, это Он нам оставил. А что делают люди? Отдаляются друг от друга из-за каких то там разногласий. Сейчас об этом трудно судить, но я верю, что Церковь будет едина. Не знаем когда. Наверное, еще очень и очень нескоро. Но мне хотелось бы, чтобы все мы как можно быстрее поняли, что так и должно быть. Так завещал Иисус, Он нам сказал, что Церковь будет одна.
– Большое Вам спасибо! Очень рада, что Вы нашли время для нас.
Беседовала М. Хлахулова
Родители воспитали меня в традиционной вере: крестили, учили молиться, привели на первое св. причастие сначала меня, а два года спустя и моего брата. И для них это был предел христианской жизни.
Из всей семьи в церковь ходила я одна, но веру воспринимала очень поверхностно. Молилась только тогда, когда мне что-то было нужно от Бога, на Мессы ходила главных образом из-за симпатичных министрантов, а в обыденной жизни вела себя так, как мне нравилось.
В 18 я стала дружить с неверующим парнем. Мы много говорили о Боге, и он вполне убедительно, как мне тогда казалось, доказывал, почему Бог не может существовать. В итоге и я перестала верить. И тогда начался мой ад на земле. Я потеряла смысл жизни, потеряла все. Больше не молилась, наслаждалась жизнью и становилась все большей эгоисткой. И так продолжалось до тех пор, пока не появились проблемы со здоровьем. У меня бывали галлюцинации, везде по углам комнат мне мерещились человеческие кости. Кроме того, меня мучило множество вопросов, ответов на которые не было: как появился мир? В чем смысл человеческой жизни? Умру, и ничего уже не будет? Зачем тогда живу?
Дважды мне привиделось, как я со связанными руками падаю все ниже, ниже и ниже..., пока меня не поглощает адское пламя. И за всем этим радостно наблюдает дьявол...
Все это доставляло мне страшные страдания. Мне очень хотелось умереть.
В то время я работала в магазине. И в один прекрасный день мне взбрела в голову мысль по пути домой броситься под машину. Но перед самым закрытием зашел какой-то парень, купил что-то и сказал: «Бог тебя любит!», а потом ушел. Всего три слова. Три чудесных слова, которые изменили мой подход к жизни. Я задумалась: «Бог и вправду меня любит? Меня?! Действительно, существует Кто-то, Кто меня любит?»
Во мне росла огромная надежда и мечта завязать какие-то отношения с этим Кем-то. И желание было настолько сильным, что я сама начала искать общину христиан, которых раньше презирала.
Через месяц я рассталась с моим парнем. Мне хотелось нравиться Богу, хотелось чистоты, хотелось отдать Ему все свое сердце. Так начался мой путь за Иисусом и новая, счастливая жизнь.
Постепенно я исцелилась от своих болезней, в том числе и физических, нашла новых друзей, которые приняли меня такой, какая я есть, и по сей день остаются для меня примером любви. И, прежде всего, я нашла смысл жизни! Нашла Иисуса, нашла все!
И вопреки множеству жизненных проблем я сразу стала очень счастлива.
Родители заметили произошедшие во мне перемены. Я больше общалась с людьми, каждый день ходила церковь, участвовала в христианских молодежных встречах и акциях. Мы много говорили об этом, пока не настал такой день, когда меня поставили перед выбором: или Библия, или родной дом. Мне некуда было идти, но я была уверенна, что Бог позаботится обо мне. Поэтому я выбрала второе, чего родители никак не ожидали. Они были настолько поражены моим решением, что на следующий же день отправились к священнику, чтобы рассказать, что я – ненастоящая христианка, потому что не соблюдаю четвертую заповедь. Я боялась, просила о молитве нашу общину. И мои родители вернулись домой другими. С тех пор я чувствовала только заботу и понимание с их стороны... А когда я сказала им, что собираюсь на миссию в другую страну, то они даже поддержали меня и морально, и материально.
Для Бога нет ничего невозможного! Благодарю Его за бесчисленные вещи, произошедшие в моей жизни. Но более всего я благодарна Ему за дар веры.
Благодарю также за смелость того парня, три слова которого изменили все.
Люция
Как-то совсем недавно, фотографируясь рядом с цветущей сиренью во дворе храма, я встретила своего друга – Валеру. Это удивительный человек. Расскажу о нем вкратце: Валера живет по соседству с нами, в доме, что стоит возле церкви. У него есть брат – Саша. Оба они страдают психическим заболеванием. Валера говорил мне, что оно называется болезнью Брейлера. Эта болезнь начала проявляться у Валеры еще в раннем возрасте, он никогда не работал и толком не учился. Они с братом ежедневно, почти целыми днями ходят вокруг церкви, - говорят, это их успокаивает. Все соседи их знают, помогают, чем могут иногда, как и сестры из Ордена Школьных сестер Св.Франциска, которые тоже проявляют свою заботу о них по мере необходимости и возможности.
Поближе с Валерой я познакомилась чуть больше года назад, потому что стала жить по соседству. Скажу сразу: с виду Валера и Саша могут показаться хмурыми и поникшими, но на самом деле – это не так! Наверное, именно из-за этого раньше, когда я видела их возле церкви, я не стремилась подойти к ним и узнать их поближе.
Валера – чудесный человек. Именно чудесный, потому что иначе я не могу его описать... Когда я вижу его, на моем лице появляется широкая улыбка, и в ответ я встречаю то же самое. Валера очень чуткий и открытый. Несмотря на все то, что ему пришлось и по сей день приходится переживать, он сохранил в себе неимоверную доброту сердца. При первом взгляде ты видишь человека, жизнь которого покалечила болезнь. Он и сам зачастую сетует на свою судьбу, даже говорит, что просил о смерти у Бога, чтобы не страдать так. Самое удивительное во всей этой картине – это его вера в Бога. Только подумать: человек, страдающий тяжелым психическим заболеванием, говорит о Боге! Валера всегда называет Его «Папой». Знаете, как трогательно слышать его слова, когда он говорит: «Знаешь, я ругаюсь на Него за то, что Он мне такое дал. Ругаюсь, а потом прошу прощенья...». Особенно удивительно звучат из уст Валеры такие слова: «Я хочу быть похожим на Папу (на Бога - Прим. автора)». Он часто говорит мне об этом. А однажды он спросил меня: «Зарина, а что такое счастье?».
Валера с братом Сашей крещены в Православной Церкви, и иногда ходят в православный храм. Недавно при разговоре с Валерой, он рассказал, что они были в Никольском Соборе: «... Сходили. Свечки поставил, помолился, Зарина». Знаете, при разговоре он часто называет имя, это о многом говорит. Даже здоровый человек не всегда в диалоге имеет привычку обращаться по имени. Правда, было как-то раз так, что я подошла к Валере, спросить, как дела, а он посмотрел на меня, и потом спросил, как меня зовут. Говорит, лекарства имеют свои побочные действия на память и общее физическое состояние.
Господь наделил Валеру особым даром, даром, который трудно понять, а тем более - принять ему самому. Наш человеческий взгляд дает нам возможность увидеть лишь страдания и боль человека и испытывать к нему чувство жалости, сострадания, но, если посмотришь на это настоящим взглядом веры, то увидишь гораздо больше. Валера не живет в этом действительно сумасшедшем мире, и, наверное, потому он блаженнее – «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Возможно, это прозвучит дерзновенно, но я верю в то, что для Валеры этот дар болезни является особой благодатью, благодатью спасения.
Прихожанка из Алматы
священник и мученик, память 25 мая
Струсов, Украина, 17 декабря 1896 г. – Явас, Мордовия, 25 мая 1951 г.
«Римский мартиролог»: В лагере у села Явас в Мордовии, бл. Николай Цехельский, священник и мученик, который во время антирелигиозных гонений победил силой веры страдания мученичества.
Николай Цехельский родился 17 декабря 1896 г. в украинской деревне Струсов близ Тернополя. В 1923 г. окончил факультет богословия Львовского университета и 5 апреля 1925 г. был рукоположен в священники митрополитом Андреем Шептицким. Принадлежал к Львовской архиепархии. Был направлен в с. Сорока и проявил себя как ревностный пастырь, заботившийся о духовной жизни, воспитании и благополучии своей паствы. Организовал строительство новой церкви.
По окончании Второй мировой войны тоталитарный режим развернул гонения на Церковь. Николай Цятык на себе испытал всю ярость преследователей: 28 октября 1946 г. он был арестован, а 17 января 1947 г. приговорен к десяти годам заключения. Муж и отец двух сыновей и двух дочерей был этапирован на принудительные работы в лагерь в Явасе, известный своими ужасными условиями содержания и жестокими порядками. Претерпев множество страшных страданий, но сохранив свою веру, умер 25 мая 1951 г. и был похоронен на лагерном кладбище.
27 июня 2001 г. Папа Иоанн Павел II беатифицировал Николая Цехельского вместе с 24 другими украинскими жертвами советского строя.
Фабио Ардуино
22 апреля 2013 г. в Караганде побывал Винсен Гэлот. Мы пригласили его в нашу редакцию на короткую беседу:
- Отправиться на машине из Европы в Азию – это необычная идея. Есть люди, которые просто боятся Азии. Так почему Вы решились на такое путешествие?
- Я – француз. Меня зовут Винсен Гэлот, и мне 25 лет. Год назад я работал в гуманитарной организации в Ливане. И, работая там, я открыл для себя незнакомые мне ранее формы католичества: марониты, халдеи, сирийские христиане, армяне и т.д. У себя, во Франции, я ничего подобного не видел. В Ливане мне довелось повстречать также множество христиан из Ирака и Сирии, которые вынуждены были бежать оттуда из-за преследований. Когда я узнал, что Папа Бенедикт XVI собирается в Ливан, чтобы принести великое послание мира всему Ближнему Востоку, то мне было жаль, что мои родные ничего не знают об этих странах. И тогда у меня возникла идея посетить все восточные регионы, где существуют такие непривычные для нас христианские общины, чтобы увидеть, как живут эти христиане, чем они отличаются от нас и что нас объединяет.
И вот, пару месяцев назад я решил поехать в страны Кавказа, Центральной и Средней Азии, а также Ближнего Востока, о которых мы также знаем немногое. Готовясь к этому проекту, я написал в Ватикан, который одобрил мою идею. По итогам путешествия я хочу издать книгу с иллюстрациями. В ней будут собраны молитвы и свидетельства христиан всех этих стран, а последней ее страницей станет Рождество в Иерусалиме. Там мы преподнесем книгу местному латинскому патриарху Фуаду Туалю, а потом я поеду к Папе.
Я выехал из Парижа в августе прошлого года, мой друг художник украсил машину христианскими символами с одной стороны, а с другой находится карта моего маршрута. В сентябре я был уже в Ливане, потом в Турции, Ираке, Армении, Грузии, Азербайджане, Иране, Туркменистане, Узбекистане и, наконец, добрался до Казахстана. Сегодня я буду в Астане, потом поеду в Озерное, а оттуда вернусь в Алматы. Затем отправлюсь в Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, потом снова в Иран. Собираюсь также побывать в Эмиратах, Омане, Йемене, Египте, Джибути, Эфиопии, Судане и Иерусалиме. Меня ждет еще девять месяцев путешествия. Для меня это настоящий географический экстрим! На данный момент я в середине проекта.
Название проекта - это немного измененное наименование знаменитой восточной сказки «Тысяча и одна ночь»: «Тысяча и одна вера». Весь мой путь можно проследить на "Facebook" (MilleEtUneFoi). Там много информации и фотографий.
- Это очень интересно! В чем же главная цель проекта? Вы хотите показать различия между христианскими общинами в Азии?
- Я задумывал этот проект, когда оканчивал учебу в университете. Это абсолютно моя личная идея, в начале казавшаяся невыполнимой. Никто меня не поддерживал: как, мол, на такой старой машине и так далеко ехать? Но мне удалось найти спонсоров... Это просто приключение - быть христианином!
Мне хотелось показать христиан Востока, о которых не говорит никто, но которые, тем не менее, создавали историю христианства: Ирак, Иран, Турция, Сирия и др. Никто не верил, что мне это удастся. Мне говорили, что я слишком молод, и никому неинтересны эти азиатские христиане. И первое, что я хочу показать – это христианские общины. Но, конечно же, я хочу рассказать и о стране. Ведь это все - родина христианства. Например, в Самарканде я собираюсь не только встретиться с местными христианами, но и посетить исторические памятники, чтобы показать европейцам. Я делаю также портреты людей. Ведь нельзя отделить христианство от той среды, в которой оно развивается.
- Таким образом, Вас можно назвать современным паломником на автомобиле?
- Да, я делаю снимки, что-то пишу, но я - верующий католик, и, конечно же, для меня это, в первую очередь, паломничество - я на пути в Иерусалим!
- А было ли на Вашем пути такое место, которое понравилось Вам больше всего?
- Самым запоминающимся моментом для меня был визит Папы Римского в Ливан. Я неожиданно для себя буквально плакал от радости, хотя до этого со мной никогда такого не было. Вся подготовка к моему нынешнему проекту началась именно с того события. И вообще, Ливан для меня – особенная страна, очень далекая от Франции, но очень богатая своей культурой, в чем я убедился, путешествуя по ней. Например, именно там я встретил одного из последних отшельников: у него длинная борода, и он живет в пещере и ни с кем не разговаривает. Кроме того, мне довелось встретить очень интересных людей в Ираке, Иране и Армении. Например в Ираке была одна семья: супрги с 3 детьми и 75-летняя бабушка, которая никогда в своей жизни не выезжала из своего села, и им всем пришлось бежать. Это было сильное переживание. О. Ярослав в Узбекистане, и много, много других. Да, встреча именно с этими людьми имела для меня важное значение.
- А что Вы можете сказать о Церкви в Казахстане?
- Первым казахстанским городом, в котором я побывал, был Шымкент. Там я встретил епископа Хосе Луиса и сестер из конгрегации Служительницы Господа и Матарской Приснодевы. Потом я был в Балхаше, где встретил о. Руслана, с которым мы говорили о Казахстане. У казахстанских так же, как и армянских христиан, много общего с христианами из других стран.
Мне было приятно увидеть пусть маленькую, но настоящую семинарию в Караганде. Это первая семинария на всем моем пути после Ирака. Я удивлен, что здесь учится одиннадцать семинаристов. Это для меня новый образ семинарии.
- А где на Вашем пути Вам повстречалась самая маленькая христианская община?
- Очень маленькая община была в Турции в Трабзоне, приобретшем печальную известность после массового убийства армян в 1895 г. В местном приходе насчитывалось около 10-15 человек. Там же Турции я побывал и в Антиохии, где, как известно, христиане впервые стали называться этим именем. А сегодня там всего около 50 римо-католиков и тысячи греко-католиков. Хотя есть очень много маленьких, но красивых монастырей.
Иногда бывают очень маленькие общины, такие, например, как 40 молокан в Азербайджане. Но я стараюсь посетить их все, даже если в них по 10 человек.
- Помогает ли Вам английский при общении с представителями всех этих общин?
- Многие из тех, с кем мне приходится встречаться, не говорят по-английски. Поэтому, оказавшись в новом месте, я в первые часы учусь, как договариваться с людьми, чтобы приобрести какие-то основные нужные мне вещи. Конечно, я всегда стараюсь найти переводчика, который говорил бы по-английски или по-французски.
- Есть ли у Вашего путешествия какой-то особый покровитель?
- Хороший вопрос. Мой главный покровитель – это, мой ангел-хранитель и, конечно же, св. Христофор. Естественно, я молюсь и к Деве Марии, читаю розарий...
- Расскажите немного об этой книге.
- Ее сделал во Франции один монах-бенедиктинец. Это своего рода «ревю», потому что, как сказал Святой Отец, я хочу переносить весть с места на место. Для этого я завел эту книгу. В ней есть краткое разъяснение сути моего проекта и фотографии из Ливана, Иерусалима, Турции, Ирака, Ирана, Грузии, Армении, Азербайджана, Туркменистана, Узбекистана и Казахстана.
- Сердечно благодарим Вас за эту беседу. Слушая Вас, я ощутила глубокую благодарность Богу за то, что в любое время есть такие искатели приключений, которые постоянно находят новые способы познать жизнь Церкви. Эта книга и Ваш автомобиль, разрисованный христианскими знаками, покажут, что христианство не замкнуто в стенах храмов, и станут настоящей евангелизацией. Но мне хотелось бы задать Вам последний вопрос: что Вы планируете делать по завершении этого проекта?
- Прежде всего, мне потребуется время, чтобы систематизировать собранный материал. Не хочу, чтобы он остался лежать мертвым грузом. Буду готовить книги и различные беседы. И, конечно же, нужно будет вернуться к семье и к работе.
- А что Вы хотели бы пожелать нашим читателям?
- В первую очередь, хочу пожелать вам следовать за голосом Христа, проникнуться Его Евангелием и делиться им с окружающими. В этой стране очень важно показать всем, что значит быть христианином.
Беседовали: М. Хлахулова, Л. Ямницка