Сорок дней стояла Матерь с Ребенком на руках в отведенном для женщин восточном зале притвора иерусалимского храма. Неожиданно перед ней появился старец с пламенным голосом и огромной надеждой в глазах. Движимый Духом Святым, он приблизился к Матери, взял ее ребенка и, обернувшись к толпе, изрек нечто из ряда вон выходящее: «Странники израильские, теперь я могу упокоиться в мире, потому что пришел Долгожданный, вот Он, смотрите! Свет народам и предмет пререканий. Он будет смертью и воскресением, падением и восставлением. А ты, женщина, готовься, поскольку и для тебя уготован меч…».

Какие метафорические, необычные, таинственные слова! Как реагировала Мария? Лука говорит, что она лишь молча изум­лялась тому, что говорили о Ребенке. Человека охватывает удивление, когда он сталкивается с чем-то неожиданным. Мы ожидаем того, что знаем. Изумление Марии говорит о том, что эти пророчества о небывалых вещах застали ее врасплох.

Мария не знала всего.

Поэтому она столь серьезно восприняла эти известия и обдумывала их в тишине сердца, чутко ища сверхъестественный лик тайны Христа. Мария была странницей веры. Шла в полумраке и молчании, искала Бога, Его голоса и Его воли.

Точно так же, как мы.

Затерявшись в непроглядной ночи, мучаясь вопросами, не абсурдно ли все это, или же за всем этим мраком будет Он.

В одном из эпизодов Лука рассказывает нам о мраке, который обступил Марию. На обратном пути в Назарет она вдруг обнаруживает, что ребенка нет в караване ни с мужчинами, ни с женщинами. Его потеряли или, лучше сказать, Он потерялся. Первая неотступная мысль любой матери в такой ситуации: «А что если мы его уже не найдем? Что если кто-то уведет Его неведомо куда…?» Кто ответит на все эти вопросы? Кто снимет покровы с этой тьмы неизвестности? Никто! Вокруг по-прежнему ночь, и мать идет в беззвездном мраке. А Бог? Как обычно, молчит! А творение? Как обычно, предоставлено само себе. Присоединяется к первому же каравану и идет 150 км. обратно. Сколько дней? Как минимум, четыре-пять. С мечом неуверенности нельзя хорошо спать и как следует питаться. Мария терзается чувством вины, и вопросы захватывают ее с головой, как волны темного моря. «А вдруг мы не найдем Его…?»

Ночь веры.

Пришли в Иерусалим. «Три дня мы с тревогой искали Тебя…». Любая мать в такой ситуации разрывается между надеждой и отчаянием. Бежит по улице, надеясь, что вот сейчас увидит Его за тем углом, но все напрасно: Его там нет. Идет к храму, вглядывается в лица всех паломников, входящих и выходящих из ворот, и ничего. А в отделении для женщин среди играющих там мальчиков? Идет туда, и тоже ничего. Спрашивает и там, и здесь: «Мы ничего не знаем!» Идет по улицам, обследует площади – по-прежнему, ничего! Заканчивается первый день… А исстрадавшаяся странница все ищет и не находит. На другой день ее ждет то же: искать, ходить, спрашивать, подниматься, спускаться; а перед глазами все тот же мучительный вопрос: «А что если мы не найдем Его?» Стемнело, заканчивается второй день – и ничего!

Точно так же, как мы.

Мы жили так счастливо, когда на нас вдруг обрушился этот неожиданный удар: и человек оказывается беспомощен, ничего не видит и не знает, куда ему идти.

Наконец, они находят Его! С плеч Матери падает камень, давивший ее столько дней. «Что же Ты сделал с нами?! Мы измучились до смерти, а ты спокойно смотришь на нас, как будто мы чужие Тебе!» Реакция мальчика была мгновенной, малопонятной и как похожей на упрек: «Зачем вы искали Меня? Разве что-то может связывать нас? Отец, Мой Отец – вот единственный, Кого Я чту и о Ком всегда помню…». На первый взгляд это звучало как провозглашение собственной независимости. Матерь замерла, не знала, куда смотреть. Ничего не понимала. Выслушала слова и бережно сохранила их в сердце…