По примеру Марии

 

 

Вопреки понятным чувствам потрясения и удивления, Мария в день Благовещения вполне ясно сознавала, Кто отныне начнет в тишине развиваться в ее лоне: «Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего…, и Царству Его не будет конца…». Чудесное посещение Божье и Его зачатие от Святого Духа раскрыли полноту даров в ней. В свете Духа мудрости и познания она все ясно увидела в тот день. И все же далее оказывается, что некоторые вещи Мария понимает не сразу, а другие застают ее врасплох. Неужели это значит, что, хотя в момент Благовещения она и осознала реальность Иисуса, но этой реальности не поняла, не сумела уловить, что же именно произошло? По-моему, этот темный и противоречивый фон исполнен одновременно огромного величия. Здесь нужно сказать, что Мария не была никаким особым явлением, чем-то средним между Богом и женщиной. Она была таким же творением, как все мы. Творением исключительным – это да. Но из-за этой исключительности она не переставала быть творением и ходить нашими человеческими тропами. Какими тропами? Тропами противоречий: утром нам все ясно, в полдень мы уже сомневаемся, а вечером все покрыто мраком. На следующее утро все по-прежнему во мраке, а пополудни светит солнце. Спим хорошо, а встаем унылыми; спим плохо – встаем с радостью… Мы такие. Мы – не геометрия; в жизни нет прямых: ни в состояниях души, ни в поведении. Целый год мы мечтаем о чем-то, а на следующий год со стыдом вспоминаем об этой мечте. Девушка в цвету своей юности с воодушевлением посвящает всю свою жизнь Богу, а потом разочарованно говорит, что у нее нет призвания. Другие женятся по великой любви, а через несколько лет рутина проникает повсюду, и вот они уже разъезжаются со свидетельствами о разводе.

И Мария была в полной мере творением. Нужно видеть ее на этой извилистой линии: то ей все ясно, то она не понимает совсем ничего. Такое бывает с нами, так почему же не могло быть и с ней? Разве было бы недостойно Богоматери ощутить тяжесть молчания Божьего? Или чувствовать порой разочарование, смятение и даже растерянность?

Наверное, в день Благовещения ей рисовалась чудесная жизнь. Но уже скоро мы видим ее покинутой и оставленной в тот самый момент, когда она должна произвести на свет своего Сына. А потом ей сразу же приходится стать политическим беженцем, скрывающимся под чужим небом, а вскоре она разменяет третий десяток, и начнутся бесконечные годы «среднего возраста». Так чего же держаться? Тех сияющих обетований, или этой суровой реальности? Величие Марии не в том, что она, как немой робот, не чувствовала перемен и влияния состояния души… Ее величие состоит как раз-таки в том, что, даже не понимая всего, она не поддается ярости, нетерпению и страху. Нет. Она выбирает позицию нищих Яхве и с полным покоем и нежностью внимает словам, слагает их в своем сердце и размышляет. Что должны мне сказать эти слова? Чего Господь ждет от меня? И Мария принимает пусть даже не совсем ясную волю Божью и скорбную тайну жизни.

Точно так же, как мы.

Все вокруг вдруг начинает казаться игрой злого рока. Неприятности сыплются на нас одна за другой, предатели норовят ударить в спину, разочарование повергают нас в уныние, и все кончается тем, что мы просто устаем от жизни и начинаем желать смерти. И что поможет нам выдержать в такой ситуации? Что нам делать? То же, что и Мария: сжать губы и молчать.

Мы ничего не знаем. Отец же знает все! Матерь может предстать перед нами и сказать: «Дети мои, я иду вместе с вами по вашему пути. Следуйте за мной. Поступайте так же, как поступала я. Идите тем путем, которым прошла я. Единственное, что нужно делать ночью – это верить в свет. Блаженны те, кто среди мрака верят в восход солнца».

 

Продолжение следует.

Иньяцио Ларраньяги

Из: «Жизнь по Марии»