Мариинская духовность в жизни депортированных в Казахстан

Подробности

Категория: Газета "Кредо" №4(284)'19

Опубликовано 08.04.2019 09:16

Просмотров: 736

Мариинская духовность в жизни депортированных в Казахстан

Читая воспоминания депортированных, попавших в Казахстан в 1936 году, а далее и в ходе депортаций в 40-х годах XX в., можно заметить их особую приверженность к Марии, выражавшуюся в Ее почитании, а также в возносимых к Ее заступничеству молитвах.

Самой частой молитвой, о которой многократно говорится в воспоминаниях, была молитва розарием. Сам же розарий был свидетельством веры и упования на Божью заботу.

Всё – ответила мама, перебирая бусинки розария, с которым почти никогда не расставалась^[1].

В следующем воспоминании читаем:

В дороге я постоянно молюсь розарием, не выпускаю его из рук. (…) Но моей силой была Матерь Божья. К Ней я прижималась, неустанно молясь розарием^[2].

Очередной характерной чертой веры ссыльных были религиозные гимны^[3]. Они помогали им не только выражать свою веру, но также нередко становились средством сохранить родной язык. Среди них были распространены гимны во славу Девы Марии.

Бабушка говорила, что мы совсем обрусеем, поэтому сразу же начинала петь религиозный гимн, например: «Chwalcie łąki umajone», «Serdeczna Matko» [рус. «Мать Пресвятая» – прим. пер.], а когда утром мы шли в лес, то должны были петь весь Часослов^[4] [польск. Godzinki – Часослов Непорочному Зачатию Пресвятой Девы Марии – прим. пер.].

Религиозные гимны и праздники были для ссыльных элементами, которые их объединяли и духовно поддерживали.

По религиозным праздникам мы собирались вместе, пели песни (патриотические тоже). Старались вместе проводить сочельник^[5].

Из дома с собой брали изображения Богородицы^[6], чтобы Ее образ, а прежде всего и Ее опека, сопутствовала по пути в «бесчеловечный край».

Мама плакала и одевала меня и моего брата, а старушка, у которой мы жили, положила нам в плетеную корзину перину, буханку хлеба и образок Божьей Матери Млекопитательницы. Она сказала, что дает его нам, чтобы мы никогда не умерли от голода^[7].

Далее там же читаем:

Образок Божьей Матери Млекопитательницы, который подарила нам старушка, когда нас забирали в Сибирь из Браслава [бел. Браслаў, в Белоруссии – прим. пер.], всё время был с нами^[8].

Помимо розария, особое место – как в почитании депортированными Божьей Матери, так и в единении и укреплении общины верующих – занимали майские богослужения^[9]. Их служили без священника, часто рискуя нарваться на репрессии со стороны властей, однако эти богослужения помимо прочего укрепляли верующих, побуждали собирать алтари, склоняли к совместной молитве, не смотря на запреты^[10].

В большом бараке стоял украшенный полевыми цветами алтарь. Вечером служили майское богослужение, и по казахстанской степи начали разноситься песнопения к Матери Божьей^[11].

Помимо майских богослужений возможностью прославить Матерь Спасителя была также лоретанская литания.

Как обращенная в римско-католическую веру, оказывала глубокую набожность по отношению к Матери Божьей. С великим благочестием ежедневно молилась лоретанской литанией, которую знала наизусть^[12].

Праздники в честь Марии служили сосланным возможностью вспомнить далекую родину, а также помолиться вместе и почувствовать единство в вере.

Наступил памятный для поляков день – 15 августа. В канун этого праздника, вечером, мы решили прославить Матерь Божью Взятую на Небо. Мы от всего сердца пели песни в Ее честь^[13].

Подводя итог, нужно сказать, что мариинская духовность и почитание Богородицы, а также упование на Ее материнскую помощь – всё это помогало выжить в новых условиях людям, которые были оторваны от своего дома и культуры, и которых пытались лишить и человечности. Обычный образок с Богородицей либо повторяемые слова молитвы стали орудием борьбы с утратой надежды на лучшие времена, на возвращение на родину, а нередко помогали пережить очередной день.

о. Блажей Михалевски

Перевод: Максим Пермин