Когда моей бабушке было одиннадцать лет, она заболела воспалением легких и умирала. Это было еще до открытия пенициллина. Диагноз «воспаление легких» был равнозначен диагнозу «конец».

Маленькая, с наперсток, девочка лежала с высокой температурой и все в деревне знали, что эта девочка не выживет.

Никто там не переживал такого тяжелого воспаления легких.

О том, что Анечка умирает, узнал и капеллан, проживавший в отдаленном городке, добираться до которого было три часа лесом.

Он любил мою бабушку и помнил еще со школы, где обучал ее.

Поэтому в приходском саду он сорвал грушу, великолепную, большую грушу. Это был бедный капеллан, и он не знал, что еще дать девочке.

Затем он отправился в дорогу через лес.

Он знал, что девочка умрет, но любил ее, поэтому нес ей эту грушу, чтобы подарить ей хотя бы что-то. Не зная жива ли еще моя бабушка, он нес ей эту грушу в дорогу из этого мира.

Он дошел до школы, где жила моя бабушка и попросил привести к умирающей девочке.

Бабушка была в изумлении…

Ее любимый священник, ее капеллан, пришел ради нее (ради нее, пройдя три часа через лес), чтобы принести ей нечто настолько восхитительное, как эта груша!

Она схватила золотистую грушу, влажными от лихорадки пальцами.

Когда она рассказывала мне об этом, даже семьдесят лет спустя, в ее дыхании чувствовалось счастье и трепет.

Ради нее, маленькой девочки, он шесть часов шел по лесу, чтобы принести ей подарок.

Капеллан сел у ее постели, поговорил с ней, погладил ее по голове и вновь удалился. Ему нужно было столько всего сделать в городе!

А моя бабушка…

С этого момента она начала выздоравливать.

Психологи хорошо знают, и доказывают психосоматикой, что можно прикоснуться к душе, что можно «настроить душу» так, что иногда ее может излечить всего лишь одна фраза. Одна радость…

Один подарок.

Пусть даже крошечный подарок-фраза.

Или… может быть, чья-то рука…

Какая-нибудь «груша»…

Моя бабушка выздоровела.

Она выросла, вышла замуж, родила дочь; ее дочь тоже выросла и вышла замуж, а потом родился я.

Ни одна нить жизни не оборвалась.

Не оборвалась благодаря этому священнику, который, без колебаний совершил «бессмысленную поездку» к умирающей девочке. И подарил ей грушу. Свою близость. Несколько слов…

Кто знает, где он похоронен, этот священник, который в начале прошлого века шесть часов шел через лес, чтобы принести маленькой девочке грушу. Кто знает, где тишина, что стоит над его могилой.

Но эта тишина освещает.

Эта тишина, которая освещает… Тишина, что осталась после добрых людей освещает…

Кто знает, может быть, я последний, кто вспомнил о нём.

Этого в мгновение упавшего в сугроб священника, этого молодого капеллана звали Бодлак.

Порой достаточно сделать так мало…

Подать грушу.

Пройти через темный лес к тому, кто одинок, болен, чувствует горе.

Иногда достаточно чего-то маленького, казалось бы, незначительного…

Кто знает, кто ждет.

Кто сам ждет, в этот момент, одинокий, отчаявшийся от тоски и горя.

Кто ждет сегодня, ждет какой-нибудь груши, которую…

Которую мы можем ему дать.

Сегодня…

Мы…Только мы…