Добрый день, дорогие братья и сестры!
К числу самых значимых евангельских старцев принадлежит и Никодим – один из иудейских лидеров, который, желая познакомиться с Иисусом, но тайно, пришел к Нему ночью (ср. Ин 3, 1-21). И в их беседе Господь раскрывает суть Своего откровения и искупительной миссии, когда говорит: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (ст. 16).
Иисус заявляет Никодиму, что для того, чтобы «увидеть Царствие Божие», нужно «родиться свыше» (ср. ст. 3). Речь не идет о том, чтобы начать все заново с рождения, повторить свое появление на этот свет с надеждой на то, что новая реинкарнация даст нам шанс на лучшую жизнь. Такое повторение было бы бессмысленно. Более того, оно лишило бы всякого смысла всю уже прожитую жизнь, стерев ее, как неудачный эксперимент, негодную более ценность или что-то пустое, что не жалко потерять. Нет, речь не об этом, то рождение свыше, о котором говорит Иисус – это нечто совсем другое. Эта жизнь ценна в очах Божьих: она идентифицирует нас как существ, которых нежно любит Бог. «Рождение свыше», позволяющее нам «войти» в Царствие Божье – это рождение в Духе, переход посреди вод в землю обетованную творения, примиренного с любовью Божьей. Это новое рождение свыше благодатью Божьей, а не физическое повторное рождение.
Никодим неверно понимает это рождение и ссылается на старость как на доказательство его невозможности: человек неизбежно стареет, мечта о вечной молодости уходит навсегда, конец – это итог любого рождения во времени. Как же можно представить себе дальнейшее предназначение, которое исполнялось бы в форме рождения? Никодим думает так и не находит объяснений словам Иисуса. Новое рождение? Что это?
Возражение Никодима очень поучительно для нас. Действительно, мы можем ответить на него в свете слов Иисуса, раскрывая особую миссию старости. Ведь она не только не препятствие для рождения свыше, о котором говорит Господь, но и подходящее время для того, чтобы уяснить его, избавив от любой двусмысленности потерянной надежды. Наша эпоха и наша культура, проявляющие тревожную тенденцию рассматривать рождение ребенка как обычный вопрос производства и биологического воспроизводства человека, культивируют при этом миф о вечной молодости, создаваемый отчаянной одержимостью нетленной плотью. Потому что старость презирается на все лады, так как дает неопровержимые доказательства несостоятельности этого мифа, который готов вернуть нас в утробу матери, чтобы постоянно рождаться заново физически молодым.
Техника всячески делает этот миф привлекательным: в ожидании победы над смертью можно поддерживать жизнь тела с помощью медикаментов и косметики, которые замедляют, прячут, предотвращают старение. Естественно, одно дело – благополучие, и другое – подпитка мифа. Но нельзя отрицать, что смешение этих двух аспектов приводит к некоему умственному замешательству. Благополучие путается с подпиткой мифа о вечной молодости. Так много делается, чтобы снова и снова возвращать эту молодость: столько макияжа, столько хирургических операций ради того, чтобы выглядеть молодым. Мне вспоминаются слова одной мудрой итальянской актрисы, Маньяни. Однажды ей сказали, что нужно разгладить ее морщины, а она ответила: «Нет, не трогайте их! Столько лет ушло на то, чтобы они появились, не трогайте их!» Вот оно: морщины – это символ опыта, символ жизни, символ зрелости, символ пройденного пути. Не трогайте их, чтобы омолодиться, и омолодиться лишь лицом: что важно, так это вся личность, важно сердце, и в нем остается та молодость хорошего вина, которое, чем старше, тем лучше.
Жизнь в смертной плоти – это прекраснейшая «незавершенность», как некоторые произведения искусства веют неповторимым обаянием как раз-таки из-за своей незавершенности. Потому что жизнь здесь – это «инициация», а не свершение: мы приходим на этот свет именно такими, реальными личностями, людьми, возраст которых меняется, но они навсегда остаются реальными. Однако жизнь в смертной плоти – это слишком маленькое пространство и время, чтобы сохранить неповрежденной и привести к свершению самую ценную составляющую нашего бытия во времени мира сего. Иисус говорит, что первым необычайным следствием веры, принимающей евангельскую весть о Царствии Божьем, к которому мы предназначены, является возможность «увидеть» это Царствие. Мы становимся способны реально видеть множество знамений приближения того момента, когда исполнится наша надежда на свершение того, что в нашей жизни носит знак предназначения к Божьей вечности.
Это знамения евангельской любви, которые различным образом творит Иисус. И, если мы можем «увидеть» их, то сможем и «войти» в Царствие, пройдя вместе с Духом через воду возрождения.
Старость – это данное многим из нас состояние, в котором может глубоко осуществиться это чудо рождения свыше, причем так, чтобы человеческое общество поверило в него: она веет не ностальгией по рождению во времени, а любовью к конечному предназначению. С этой точки зрения старость обладает неповторимой красотой: мы идем к Вечному. Никто не может войти обратно в утробу матери, в том числе в ее технологическую и потребительскую подмену. Это лишает и мудрости, и пройденного пути, все это искусственно. Было бы печально, если бы было возможно. Старый идет вперед, старый идет к предназначению, к небесам Божьим, старый идет со своей мудростью, приобретенной с течением жизни. Так что старость – это особое время освобождения будущего от технократической иллюзии биологического и роботизированного выживания, но, прежде всего, потому, что она познает нежность творящей и порождающей «утробы» Бога. Здесь мне хотелось бы подчеркнуть такие слова: нежность стариков. Понаблюдайте за каким-нибудь дедушкой или бабушкой: как они смотрят на внуков, как их ласкают, с какой нежностью, свободной от всяких человеческих притязаний, победившей все человеческие притязания и потому способной даром давать любовь, исполненную любви человеческую близость. Эта нежность помогает понять нежность Бога. Не будем забывать, что Дух Божий – это близость, сострадание и нежность. Бог такой: Он умеет ласкать. И старость помогает нам понять эту сторону Бога – Его нежность. Старость – это особое время освобождения будущего от технократической иллюзии, это время нежности Божьей, которая творит, прокладывает путь для всех нас. Дух да дарует нам возобновить эту духовную (и культурную) миссию старости, которая примиряет нас с рождением свыше. Думая таким образом о старости, мы спрашиваем себя: как же эта культура отмены хочет отменить стариков, считая их бесполезными? Старики – это посланники будущего, старики – посланники нежности, старики – посланники мудрости прожитой жизни. Пойдем вперед, глядя на стариков.
