«Не понимаю души, которые боятся столь нежного Друга»
св. Тереза Лизьеская (1873-1897 гг.)
Переписка Терезы Лизьескойнасчитывает 266 писем и найденных листков, из которых сохранились 227, написанные ею от руки. Всего двадцать лет разделяет первую неловкую запись маленькой девочки и последнее проникновенное письмо, написанное святой на ложе смерти.
Она воспитывалась в довольно замкнутом семейном кругу, в пятнадцать вступила в монашескую общину, отличавшуюся строгой «изоляцией от мира», умерла в возрасте двадцати четырех лет, Папа Римский Пий XI назвал ее «дитем, которое полюбил мир», и еще при жизни ей довелось познать вселенную близких отношений с Богом. Всё это нашло отражение и в ее переписке…
Отрывок из письма миссионера о. Рулана Терезе от 24 февраля 1897 г.:
Дорогая сестра!
Пишу совсем коротко, потому что собираюсь в Чуг-Кин… На данный момент смерть не грозит нам, но в один прекрасный день нас вполне могут пырнуть ножом… Наконец-то я в руках Божьих. Если грабители убьют меня, и окажется, что я недостоин войти в рай, то Вы вытащите меня из чистилища, и я буду ждать Вас в раю…
Пообещайте мне, сестра, что принесете Господу Иисусу мою любовь вместе со своей. А я на Св. Мессе после причастия пожертвую Вашу любовь вместе с моей. Уверен, что когда Иисус увидит эту жертву, то простит мне то, что я так слабо люблю Его. Поминая умерших, я думаю также о Ваших покойных родителях…
Отрывок из ответа Терезы о. Руллану от 9 мая 1897 г.:
Дорогой брат!
…Ваше письмо – это почти прощальная записка перед свиданием на небесах…
Не понимаю, брат, как Вы можете сомневаться в том, что сразу же попадете на небеса, если неверующие отнимут у Вас жизнь. Знаю, что нужно быть чистейшим человеком, чтобы предстать пред совершенно святым Богом. Но знаю также, что Господь бесконечно справедлив, и эта справедливость, которая так пугает столько душ, для меня – причина радости и упования. Быть справедливым значит не только карать виновных. Это значит также признавать добрые намерения и награждать за добродетели. Я так же уповаю на справедливость Бога, как на Его милосердие. Именно потому, что Он справедлив, «щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив» (Пс 102, 8). Ведь Он знает нашу бренность, помнит, что мы – всего лишь пыль. «Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его» (Пс 102, 13)… Братец мой, слыша столь прекрасные и утешительные слова пророка и царя, как мы можем сомневаться, что Господь Бог открывает врата Своего Царства Его детям, которые любили Его и всем жертвовали ради Него, не только покинули близких и родину, дабы распространять весть о Нём и любовь к Нему, но и мечтают положить свою жизнь ради Того, Кого любят? Иисус верно говорил, что нет большей любви, чем эта (ср. Ин 15, 13)!
Как бы тогда Он смог убедить всех в Своем великодушии?! Как бы Он очищал пламенем чистилища души, опаленные огнем божественной любви?! Да, ни одна человеческая жизнь не обходится без ошибок. Лишь непорочная Дева была совершенно чиста пред величием Божьим. Как радостно думать, что эта Дева – наша Мать! Если она нас любит и знает наши слабости, то чего же нам бояться?!
Говорю всё это, чтобы выразить мои мысли, или, скорее, потому что не могу выразить ее. Мне просто хотелось Вам сказать, что, по-моему, все миссионеры – это мученики по собственному желанию и воле, а потому ни один из них не побывает в чистилище. Если же в их душах в тот момент, когда они должны будут предстать пред Богом, останется какой-то след человеческой слабости, то Пресвятая Дева испросит для них благодать акта совершенной любви, а потом вручит им пальмы и венцы, которых они вполне заслужили.
Вот что я думаю, братец, о Божьей справедливости. Мой путь проходит с упованием и любовью, и я не понимаю души, которые боятся столь нежного Друга…
Молитесь, братец, о моих родителях, которые уже на небесах. Я часто молюсь о Ваших, которые пока еще на земле. Для меня это приятная обязанность, и обещаю вам, что всегда буду верно исполнять ее, даже когда закончится мое изгнание, а потом, наверное, еще усерднее, потому что лучше буду знать, какие благодати им нужны. А когда их земное странствие завершится, подойду к ним от Вашего имени и поведу их на небеса. Как прекрасна будет семейная жизнь, которой мы сможем наслаждаться целую вечность!
А пока мы ждем той блаженной вечности, которая вскоре откроется перед нами (ведь жизнь – это всего лишь один день), давайте вместе трудиться во спасение душ. Я мало что смогла бы сделать, а, скорее, совсем ничего, если бы была одна. И меня утешает мысль, что рядом с Вами я могу хоть чем-то быть полезна. Ведь ноль сам по себе не стоит ничего, но рядом с единицей он становится силой. Если, конечно же, стоит с нужной стороны – после единицы, а не перед ней!.. Именно так Иисус меня и поставил, и надеюсь, что останусь там всегда, сопровождая Вас издалека молитвами и жертвой.
Если бы я слушалась своего сердца, то не закончила бы сегодня это письмо. Но зазвонит конец молчания. Мне нужно отнести письмо нашей дорогой матушке, она ждет его[1].
Так что прошу Вас, братец, благословить Ваш маленький ноль, который Господь Бог поставил рядом с Вами.
.
