ПАПА ФРАНЦИСК
ОБЩАЯ АУДИЕНЦИЯ
Зал Павла VI,
среда, 21 октября 2020 г.
Добрый день, дорогие братья и сестры!
Сегодня мы вынуждены немного изменить форму проведения аудиенции ввиду коронавируса: вы – отдельно, да еще и в масках, а я неподалеку, и не могу сделать то, что обычно делаю, т.е. подойти к вам, потому что каждый раз, когда я иду к вам, вы начинаете толпиться, и нарушается дистанция, так что для вас возникает опасность заражения. Жаль, что приходится прибегать к подобным мерам, но это для вашей безопасности. Вместо того, чтобы мне подойти к вам, пожать руки и поздороваться, мы поприветствуем друг друга издалека, но знайте, что сердцем я рядом с вами. Надеюсь, вы понимаете, почему я делаю так. И еще: когда чтецы читали библейский отрывок, я обратил внимание на того плачущего мальчика или девочку, заметил, как мама обнимала и кормила это дитя грудью, и подумал: «Так и Бог относится к нам, как эта мама». С какой нежностью она старалась укачать ребенка, накормить его. Вот один из самых прекрасных образов. И когда подобное бывает в церкви, когда плачет ребенок, мы знаем, что там есть нежность мамы, как сегодня: нежность мамы – это символ нежности Бога по отношению к нам. Никогда не заставляйте плачущего в церкви ребенка замолчать, никогда, потому что этот голос привлекает нежность Бога. Спасибо за твое свидетельство.
Сегодня мы завершаем катехизацию на тему молитвы псалмов. Прежде всего, обратим внимание на то, что в Псалмах часто появляется отрицательный персонаж – «нечестивый», т.е. тот или та, кто живет так, как будто Бога нет. Это человек без какой-либо связи с трансцендентным, без границ в своей надменности, без страха перед судом за то, что думает и делает.
Поэтому Псалтирь представляет молитву как фундаментальную реальность жизни. Именно связь с абсолютным и трансцендентным, которую учители аскезы называют «святым страхом Божьим», делает нас полностью людьми, это граница, которая спасает нас от самих себя, не позволяя нам наброситься на эту жизнь, как ненасытные хищники. Молитва – это спасение человеческого бытия.
Конечно, бывает и фиктивная молитва – такая молитва, которую творят лишь для того, чтобы другие любовались. Те, кто идет на Мессу лишь для того, чтобы показать, что они – католики, или последнюю модель, которую они как раз купили, либо чтобы создать себе хороший имидж в обществе. Они молятся фиктивно. Иисус настойчиво предостерегал перед такой молитвой (ср. Мф 6, 5-6; Лк 9, 14). Но, когда истинный дух молитвы искренне принимается и нисходит в сердце, то он заставляет нас созерцать реальность глазами Самого Бога.
Когда человек молится, любая вещь приобретает «вес». Такое вот любопытное свойство молитвы: возможно, мы начинаем с какой-то мелочи, но в молитве эта мелочь приобретает вес, значение, как будто Бог берет ее в Свои руки и преображает. Худшее служение Богу и также человеку – это молиться уныло, по привычке, молиться, как попугаи. Нет, нужно молиться сердцем. Молитва – это центр жизни. Если есть молитва, то брат, сестра и даже враг становятся важными. Одно древнее изречение первых христианских монахов гласит: «Блажен монах, который почитает после Бога всех людей, как Бога (Евагрий Понтийский, «Слово о молитве», п. 123). Поклоняющийся Богу любит Его чад. Чтущий Бога чтит и человека.
Так что молитва – это не успокоительное, приглушающее тревоги жизни. Во всяком случае, такая молитва уж точно не христианская. Молитва скорее вселяет в нас чувство ответственности. Это отчетливо видно в молитве «Отче наш», которой Иисус научил Своих учеников.
И Псалтирь – великая школа, которая учит нас такой молитве. Мы убедились, что псалмы не всегда употребляют изысканные и любезные слова и зачастую несут на себе шрамы бытия. И всё же все эти молитвы использовались сначала в Иерусалимском храме, а потом и в синагогах – даже в самых сокровенных и личных из них. «Катехизис Католической Церкви» говорит: «Словесное многообразие молитвы псалмов рождается одновременно в литургии Храма и в сердце человека» (п. 2588). Так личная молитва черпает и питается сначала из народа Израиля, а потом из народа Церкви.
Даже псалмы, написанные от первого лица, передающие самые сокровенные мысли и проблемы индивида, являются коллективным достоянием, так что ими можно молиться всем и за всех. У молитвы христиан есть это «дыхание», духовное «напряжение», в котором сливаются храм и весь прочий мир. Молитва может начаться в полумраке нефа, но затем закончить свое течение на улицах города. И наоборот, она может пустить ростки во время повседневных занятий и обрести свое свершение в литургии. Двери церквей – не преграды, а проницаемые «мембраны», готовые вобрать вопль каждого.
В молитве Псалмов всегда присутствует мир. В них, например, звучит голос божественного обетования о спасении для слабейших: «Ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстану, говорит Господь, поставлю в безопасности того, кого уловить хотят» (12, 5). Они же предостерегают перед опасностью мирских богатств, потому что «человек, который в чести и неразумен, подобен животным, которые погибают» (49[48], 21). И вновь они же открывают горизонты Божьего видения истории: «Господь разрушает советы язычников, уничтожает замыслы народов. Совет же Господень стоит вовек; помышления сердца Его – в род и род» (33, 10-11).
Итак, там, где есть Бог, должен быть и человек. Священное Писание категорично: «Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас» (1 Ин 4, 19) – Он всегда опережает нас, Он всегда ждет нас, потому что первым возлюбил нас, первым посмотрел на нас, первым постиг нас. И далее: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин 4, 20). Сколько бы розариев в день ты ни читал, если потом сплетничаешь о других, таишь в душе обиду, ненавидишь других, то это чистое притворство, неправда. «И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин 4, 21). Писание допускает, что человек может искренне искать Бога и никогда Его не встретить. Но оно также утверждает, что слезы бедных никогда не забываются, и наказание за них – не встретить Бога. Он не выносит «атеизма» тех, кто отрицает божественный образ, запечатленный в каждом человеке. Это повседневный атеизм: верю в Бога, но других держу на расстоянии и позволяю себе их ненавидеть. Это практический атеизм. Не признавать в человеческой личности образ Божий – это святотатство, мерзость, наихудшее оскорбление, которое можно нанести храму и алтарю.
Дорогие братья и сестры, путь молитва псалмов поможет нам не поддаться искушению «нечестия», чтобы мы жили и, возможно, молились так, как будто Бога нет, и как будто нет бедных.
Источник: vatican.va
.
