Добрый день, дорогие братья и сестры!
Читая Библию, мы то и дело находим там разного рода молитвы. Но в ней есть и целая книга, полностью состоящая из молитв – книга, ставшая отечеством, школой и домом для бесчисленных молящихся. Речь идет о Псалтыри. В ней 150 псалмов для молитвы.
Она входит в сборник библейских книг мудрости, так как передает «мудрость молитвы» посредством опыта диалога с Богом. В псалмах мы находим всю гамму человеческих чувств: радости, печали, сомнения, надежды, горечь, которые раскрашивают в разные цвета наши жизни. Катехизис говорит, что каждый псалом «настолько стройно выдержан, что годится как молитва для людей в любом положении и в любую эпоху» (ККЦ, 2588). Читая и перечитывая псалмы, мы учимся языку молитвы. Ведь Бог Отец вдохнул их Своим Духом в сердце царя Давида и других молящихся, чтобы научить каждого мужчину и каждую женщину восхвалять, благодарить, молить, призывать Его в радости и в горе, возвещать чудеса Его деяний и Закона. Если быть кратким, то псалмы – это слово Бога, которое мы, люди, используем, чтобы говорить с Ним.
В этой книге нет людей бесплотных, нет абстрактных, нет в ней таких, кто путает молитву с эстетическим или эзотерическим опытом. Псалмы – это не тексты, сочиненные за столом, а зов, зачастую драматический, рожденный самой жизнью. Чтобы молиться ими, достаточно просто быть теми, кто мы есть. Нельзя забывать, что для хорошей молитвы нужно молиться такими, какие мы есть, без грима. Не нужно гримировать душу для молитвы. «Господи, я такой, какой есть», и идти к Господу такими, какие мы есть: со всем прекрасными и ужасным, чего никто не знает, но зато мы в душе знаем. В псалмах мы слышим голоса молящихся людей из плоти и крови, жизнь которых, как и у всех, омрачалась проблемами, трудностями, неопределенностью. И псалмопевец не восстает непримиримо против этого страдания: он знает, что оно – часть жизни. Но в псалмах страдание превращается в вопрос. От страдания к вопрошанию.
И среди множества вопросов есть один, который зависает в воздухе, как неумолчный вопль, пронизывающий всю эту книгу от начала до конца. Один вопрос, который мы так часто повторяем: «Доколе, Господи? Доколе?» Любая боль требует избавления, любая слеза вопиет об утешении, любая рана ждет исцеления, любой навет – оправдательного приговора. «Доколе, Господи, мне придется терпеть это? Услышь меня, Господи!» Сколько раз мы так молились, этим словами: «Доколе? Хватит, Господи!»
Постоянно ставя подобные вопросы, псалмы учат нас не привыкать к боли и напоминают нам о том, что жизнь нельзя считать спасенной, не исцелив ее. Человеческое существование – лишь дуновение ветерка, его превратности мимолетны, но молящийся знает, что он дорог в глазах Божьих, а потому есть смысл кричать. И это важно! Молясь, мы делаем это, потому что знаем, что Бог нас ценит. Именно благодать Святого Духа изнутри пробуждает в нас это осознание нашей ценности в глазах Божьих. И оно толкает нас к молитве.
Молитва псалмов – свидетельство этого вопля: вопля многоголосого, потому что в жизни боль обретает тысячи форм и выступает под именем болезни, ненависти, войны, гонений, недоверия… вплоть до высшего «соблазна» – смерти. Смерть предстает в Псалтири как самый иррациональный враг человека: какое преступление заслуживает наказания столь жестокого, что оно подразумевает уничтожение и конец? Молящийся из псалмов просит Бога вмешаться, когда все усилия человеческие тщетны. Вот почему молитва уже сама по себе – это путь спасения и его начало.
Все страдают в этом мире: верят они в Бога или Его отрицают. Но в Псалтири боль становится контактом, отношениями: криком о помощи, уверенным, что он дойдет до слышащего уха. Он не может оказаться бессмысленным, бесцельным. И те страдания, которые мы сносим, не могут быть просто частными случаями универсального закона: это всегда «мои» слезы. Подумайте об этом: слезы не универсальны, они – «мои» слезы. У каждого свои. Мои «слезы» и «моя» боль заставляют меня идти вперед с молитвой. Это «мои» слезы, которые до меня еще никто никогда не проливал. Да, многие плакали, многие… Но «мои» слезы – это мои, «моя» боль – моя, «мои» страдания – мои.
Прежде чем войти в этот зал, я встретился с родителями того убитого священника из епархии Комо: его убили как раз при исполнении его служения, когда он помогал. Слезы его родителей – это «их» слезы, и каждый из них знает, сколько ему или ей довелось выстрадать, глядя на сына, отдавшего свою жизнь ради служения бедным. Когда мы хотим утешить кого-то, то не находим нужных слов. Почему? Потому что нам не дано постичь его боль, поскольку «его» боль – его, «его» слезы – его. То же касается и нас: слезы, «моя» боль – моя, слезы «мои», и с этими слезами, с этой болью я обращаюсь к Господу.
Все человеческие страдания для Бога священны. Так молится молящийся из Псалма 56(55): «У Тебя исчислены мои скитания; положи слезы мои в сосуд у Тебя, – не в книге ли они Твоей?» (ст. 9). Пред Богом мы – не незнакомцы и не номера. Мы – лица и сердца, и каждый из нас знаком Ему по имени.
В псалмах верующий находит ответ. Он знает, что, даже когда все людские двери заперты, врата Божьи открыты. И даже когда весь мир вынес осуждающий вердикт, в Боге есть спасение.
«Господь слышит»: порой в молитве достаточно знать это. Проблемы не всегда решаются. Молящийся не обманывает себя: он знает, что многие вопросы жизни не решить прямо сейчас, нет выхода: страдания останутся с нами, а когда мы победим их в битве, появятся другие, что ждут нас впереди. Но, когда нас слышат, все становится терпимее.
