Письмо почетного Папы Бенедикта XVI к 100-летию со дня рождения Иоанна Павла II
Он – знамение надежды в борьбе со злом
Сегодня, 18 мая, отмечается столетие со дня рождения Папы Иоанна Павла II – одного из величайших людей в истории. По случаю этого юбилея почетный Папа Бенедикт XVI направил польскому епископату обширное письмо, в котором поделился своими мыслями о жизни и значении Кароля Войтылы для Церкви:
18 мая мы будем отмечать столетие с того дня, когда в маленьком польском городке Вадовице родился Папа Иоанн Павел II. Польша, которая более века была разделена и оккупирована тремя соседними империями – Пруссией, Россией и Австрией, только что восстановила свою независимость по итогам Первой мировой войны. Это событие не только пробудило огромные надежды, но и ставило серьезные задачи перед страной, всё еще испытывавшей давление со стороны немецкой и российской держав. Именно в такой атмосфере гнета, но, прежде всего, наилучших чаяний рос юный Кароль Войтыла, к сожалению, очень рано потерявший мать, а затем брата и, наконец, отца, которому он был обязан своей глубокой и пылкой религиозностью. Пылкое увлечение молодого Кароля литературой и театром побудило его по окончании школы продолжить образование в этих сферах.
«Чтобы избежать депортации в Германию на принудительные работы, осенью 1940 г. устроился обычным рабочим в каменоломню химзавода „Solvay”» (см. Иоанн Павел II, «Дар и тайна»). «Осенью 1942 г. окончательно решил поступить в краковскую семинарию, которую тайно организовал в своей резиденции местный архиепископ Сапега. Еще будучи рабочим начал изучать богословие по старым учебникам и в итоге принял рукоположение в священники 1 ноября 1946 г.» (см. там же.). Однако богословие он изучал не только по книгам, но и извлекал полезные знания из того специфического контекста, в котором жил он сам и его родина.
Это наложило характерный отпечаток на всю его дальнейшую жизнь и деятельность. Он учился по книгам, но жил и актуальными проблемами, которые беспокоили его. Таким образом, для него как молодого епископа (с 1958 г. вспомогательного епископа, а с 1964 г. архиепископа Краковского) II Ватиканский собор стал школой всей его жизни и работы. Важные вопросы, возникавшие, прежде всего в связи с так называемой «Схемой XIII», впоследствии ставшей конституцией «Gaudium et spes», были и его личными вопросами. Ответы, данные собором, указали направление, которое он придал затем своему служению сначала в качестве епископа, а потом и Папы. Когда 16 октября 1978 г. кардинал Войтыла был избран Преемником апостола Петра, Церковь переживала драматическую ситуацию. Решения собора выдавались в обществе за дискуссию на тему самой веры, которая тем самым будто бы лишалась своего характера непогрешимой и несомненной истины. Например, один баварский священник так описал происходящее: «В итоге оказалось, что мы впали в ошибочную веру».
Это ощущение того, что более не осталось ничего неоспоримого, что всё может быть поставлено под сомнение, еще более подпитывалось тем, как проходила литургическая реформа. В итоге многим стало казаться, что даже литургию можно полностью создавать самому. Павел VI энергично и решительно довел собор до его завершения, после чего ему пришлось справляться со всё нараставшими проблемами, которые в конце концов поставили под сомнение саму Церковь. Социологи того времени сравнивали состояние Церкви с состоянием Советского Союза при Горбачеве, где курс на необходимые реформы привел к падению этой могучей державы. Так что перед новым Папой стояла действительно очень сложная задача, которую ему приходилось выполнять своими человеческими силами.
Однако с самого начала Иоанн Павел II проявлял способность пробуждать новое восхищение Христом и Его Церковью. Едва вступив на папский престол, он обратился к миру с воззванием: «Не бойтесь! Откройте, распахните двери Христу!» Эти слова задали тон всему его понтификату, обновившему и освободившему Церковь. Дело в том, что новый Папа был родом из страны, где собор был принят положительно. Главной его идеей было не сомнение во всём, а радостное обновление всего. В своих ста четырех великих пастырских поездках по всему миру он провозглашал Евангелие как радостную весть, объясняя этим долг следовать добру и Христу.
В четырнадцати энцикликах он по-новому представил веру Церкви и ее человеческое учение. Всё это неизбежно породило оппозицию в заразившихся сомнениями западных Церквях.
Сегодня, как мне кажется, важно указать тот подлинный центр, в призме которого следует понимать его учение, изложенное в различных текстах и привлекшее наше особое внимание в час его смерти. Папа Иоанн Павел II умер в первые часы праздника Божественного милосердия, учрежденного им же самим. Для начала мне хотелось бы вставить здесь небольшое личное замечание, которое подчеркивает нечто важное для понимания сути личности и поведения этого Папы. С самого начала Иоанн Павел II находился под глубоким впечатлением наследия краковской монахини Фаустины Ковальской, поставившей благость Божью в самый центр всей христианской веры и призывавшей к учреждению праздника Божественного милосердия. После необходимых консультаций Папа решил выделить для него первое воскресенье после Пасхи. Однако прежде чем принять окончательное решение, он попросил Конгрегацию по делам вероучения выразить свое мнение о целесообразности такого выбора. Мы дали отрицательное заключение, указав, что такой важный, древний и без того наполненный смыслом день, как это воскресенье, не следует отягощать новыми идеями. Святому Отцу, конечно, было нелегко принять наше «нет». Но он принял его со всем смирением и получил наше второе «нет». Наконец, он предложил оставить этому воскресенью его историческое значение, в его рамках уместив мысль о Божьем милосердии.
Было немало подобных случаев, когда этот великий Папа поражал меня своим смирением, отрекаясь от давно лелеемых идей, если они не находили поддержки в соответствующих отделах, мнения которых следовало спросить согласно классическому регламенту.
Свой последний вздох в этом мире Иоанн Павел II сделал уже после первой вечерни праздника Божественного милосердия, озарившего собой час его смерти в знамение утешения. В своей последней книге «Память и личность», опубликованной чуть ли не накануне его смерти, Папа еще раз кратко изложил свой взгляд на божественное милосердие. Он, в частности, отметил, что сестра Фаустина не видела ужасов Второй мировой войны, но уже тогда озвучила ответ Господень на эти ужасы: «У зла не будет окончательной победы! Пасхальная тайна подтверждает, что добро, в конечном счете, побеждает, что жизнь побеждает смерть, а любовь торжествует над ненавистью».
Всю свою жизнь он старался усвоить в своей субъективности объективный центр христианской веры, т.е. учение о спасении, и помочь в этом другим. Благодаря воскресшему Христу милосердие Божье открыто всем. Даже если этот центр христианского бытия дан нам только в вере, в нём сокрыт и философский смысл, так как божественное милосердие не проверить фактическими данными, нам следует считаться с миром, в котором итог противостояния добра и зла воспринимается как некая неизвестная.
В любом случае, помимо того объективного исторического значения, каждый должен осознавать, что милосердие Божье, в конце концов, окажется сильнее нашей слабости. И здесь мы находим внутреннее единство учения Иоанна Павла II и главных устремлений Папы Франциска: вопреки расхожим утверждениям, Иоанн Павел II – не морализирующий ригорист. Указывая на сущностное значение божественного милосердия, он дает нам шанс принять нравственные требования, предъявляемые человеку, даже если мы никогда не сможем полностью их исполнить. Наши нравственные усилия должны озаряться светом милосердия Божьего, которое оказывается силой, исцеляющей нашу слабость.
В минуту смерти Иоанна Павла II площадь св. Петра была заполнена людьми, преимущественно молодыми, которые надеялись в последний раз встретиться со своим Папой. Никогда не забуду тот момент, когда архиепископ Сандри объявил о его кончине, и особенно возвестивший об этом миру звон большого колокола базилики. В день похорон Святого Отца можно было видеть множество транспарантов со словами: «Немедленно святой». Личная встреча с Иоанном Павлом II породила этот призыв, раздававшийся со всех сторон. И не только на площади св. Петра, но и в различных интеллектуальных кругах обсуждался вопрос о возможности присвоения Иоанну Павлу II звания «великий». Слово «святой» отсылает к сфере божественного, а слово «великий» – к человеческому измерению. Согласно принципам Церкви святость оценивается по двум критериям: героические добродетели и чудо. Эти два критерия тесно связаны друг с другом. Понятие «героические добродетели» подразумевает не олимпийские успехи, а тот факт, что зримое в человеке и благодаря ему проистекает не от него самого, а являет действие Бога в нём и благодаря ему. Дело не в моральной конкуренции, а в отречении от собственного величия. Речь идет о человеке, который позволяет Богу действовать в себе и тем самым являет собой Его действие и силу Бога.
То же относится и к критерию чуда. Здесь также имеется в виду не какая-то сенсация, а целительная благость Божья, являющая себя так, что это превосходит возможности человека. Святой – человек открытый, проникнутый Богом. Святой – человек, открытый Богу, пропитанный Им. Святой – это человек, который не концентрирует внимание на себе, а помогает нам узреть и познать Бога. Цель процессов беатификации и канонизации состоит именно в том, чтобы исследовать каждый конкретный случай с точки зрения норм закона. Что касается Иоанна Павла II, то оба процесса проходили строго в соответствии с обязательными правилами. В итоге теперь мы видим в нём отца, который являет нам милосердие и благость Бога.
Намного труднее дать верное определение понятию «великий». За почти две тысячи лет истории папства наименование «великий» присваивалось только двум Папам: Льву I (440-461 гг.) и Григорию I (590-604 гг.). В обоих случаях слово «великий» носило определенный политический отпечаток, но в том смысле, что благодаря политическим успехам приоткрылось нечто из тайны Самого Бога. Лев Великий в разговоре с вождем гуннов Аттилой убедил его пощадить Рим – город апостолов Петра и Павла. Без оружия, без военного или политического потенциала ему силой собственной убежденности веры удалось отговорить грозного тирана от нападения на Рим. В борьбе духа с силой дух оказался сильнее.
Григорий I не добился столь зрелищных успехов, но всё же сумел несколько раз спасти Рим от лангобардов – и он тоже, противопоставив дух силе, добился победы духа. Если мы сравним истории этих двух Пап с жизнью Иоанна Павла II, то увидим неоспоримое сходство. У Кароля Войтылы тоже не было ни военной силы, ни политической власти. В феврале 1945 г., когда обсуждалась будущая форма устройства Европы и Германии, кто-то отметил, что следовало бы учесть и мнение Папы. Сталин тогда спросил: «Сколько дивизий есть у Папы?» Естественно, не было ни одной. Но мощь веры явила свою силу, когда в конце 1989 г. пошатнула могущество советской системы и создала условия для нового начала.
Нет никаких сомнений в том, что вера Папы стала важным фактором крушения этого могущества. И в этом мы, безусловно, можем видеть то же величие, которое проявилось в случае Льва I и Григория I. Вопрос о том, примется ли звание «великий» или нет, следует оставить открытым. В любом случае, в Иоанне Павле II могущество и благость Бога зримо продемонстрировали себя всем нам. Сейчас, когда Церковь вновь страдает от нападок зла, он является для нас знамением надежды и отрады.
Дорогой св. Иоанн Павел II, молись о нас!
Бенедикт XVI
Перевод Кредо
.
