Ватикан. Возвращаясь из пастырской поездки в Мозамбик, на Мадагаскар и Маврикий в самолете Папа Франциск в течение полутора часа отвечал на вопросы сопровождающих его журналистов. Приводим один из семи заданных вопросов с ответом Папы.
Джейсон Дрю Горовица из «Нью-Йорк Таймс»:
«Во время Вашего полета в Мапуту Вы признались, что атакованы одним из секторов Американской Церкви. Очевидно, что есть жесткая критика некоторых епископов и кардиналов, католические телевизионные и интернет-порталы очень критичны, а некоторые из Ваших близких партнеров даже говорят о настроенных против Вас. Что из Вашего понтификата не понимают эти критики? Чему Вы научился от критиков? Боитесь ли раскола в Американской Церкви? Если да, то, что Вы бы могли сделать в диалоге, чтобы избежать этого?»
Папа Римский: «Прежде всего, критики всегда помогают, всегда. Когда кто-то подвергается критике, он должен немедленно включить самокритику и сказать себе: правда это или нет? И в какой степени? Я всегда получаю пользу от критиков. Иногда они меня злят… но приносят вам пользу. По дороге в Мапуто один из вас дал мне французскую книгу о том, как американцы хотят поменять Папу Римского. Я знал о книге, но я не читал ее. Критика исходит не только от американцев, она существуют повсюду, даже в курии. Те, кто критикует, – честны, по крайней мере в том, что говорят это. Я не люблю, когда критикуют тайно. Улыбаются тебе, показывают зубы, а затем бьют сзади. Это нечестно, бесчеловечно. Критика – это строительный элемент. Если твоя критика не верна, ты готов принять ответ и вести диалог, дискуссию и достичь правильной точки. Это динамика истинной критики. Однако критика «таблеток мышьяка», как в той статье, которую я дал отцу Руэду, похожа на то, как бросить камень и спрятать руку. Это ни к чему, это не помогает. Это помогает небольшим закрытым группам, которые не хотят слышать ответ на свою критику. Бросят камень и прячут руку. Но честная критика: «Я думаю так и так», которая открыта для ответа, конструктивна и помогает. Сказать: «Мне не нравится этот шаг Папы», высказать критику и ждать ответа, пойти к нему, поговорить с ним, написать статью и просить об ответе – это честно, это любовь Церкви. Критиковать и не ждать ответа, не вступать в диалог, значит не любить Церковь и следовать какой-то фиксированной идее: поменять Папу, создать раскол и что-то еще, чего я не знаю. Это ясно: честная критика, по крайней мере мной, всегда воспринимается хорошо.
Во-вторых, проблема раскола. В Церкви много расколов. После Первого Ватиканского Собора, когда голосовали за непогрешимость, относительно большая группа людей ушла, откололась от Церкви и основала старокатоликов именно по причине верности церковной традиции. Но потом они оказались на другом пути, и теперь рукополагают женщин. Но тогда они были жесткими, следовали некоторой ортодоксальности и полагали, что Собор допустил ошибку. Другая группа спокойно ушла без голосования, в тишине, они не хотели голосовать. Это возникло во Втором Ватиканском соборе, а самое известное – это отделение Лефебра. В Церкви всегда есть раскольнический выбор, всегда. Это одна из вариаций, которую Господь всегда оставляет человеческой свободе. Я не боюсь раскола. Я молюсь, чтобы до них не доходило, потому что в этой игре на кону духовное здоровье многих людей. Пусть будет диалог, пусть, если появится ошибка, она будет исправлена, но раскол это не по-христиански. Подумайте о зачатках Церкви: ариане, гностики, монофизиты.
Мне приходит на мысль один анекдот, который я уже рассказывал несколько раз: «Это был Божий народ, который спасался от расколов. У раскольников всегда есть что-то общее: они отрываются от людей, от веры Божьего народа. И когда на соборе в Эфесе шла дискуссия о божественном материнстве Марии, люди – и это исторический факт – стояли перед входом в собор, куда заходили епископы на заседание Собора. Они стояли там с палками и повторяли: «Матерь Божья! Матерь Божия!» Как будто говорили: „Если вы этого не скажете, то увидите…”» Божий народ всегда чтит и помогает. Раскол – это всегда элитарное отделение, спровоцированное идеологией, отделенной от вероучения. Идеология, может быть и правильная, но проникающая в вероучение и разрывающая его, она сама временно становится доктриной. Поэтому я молюсь, чтобы не было раскола, но я его не боюсь».
[Журналист повторяет свой вопрос]
Папа Римский: «Чем помочь?.. Тем, о чём я сказал сейчас: не бояться. Я отвечаю на критику, в этом всё дело. Может быть, если кто-то придет с идеей что-то сделать, я сделаю это, чтобы помочь ... Но это один из результатов Второго Ватиканского Собора, а не этого Папы или того Папы ... Например, социальные вопросы, о которых я говорю, все те же, о которых говорил Иоанн Павел II. Они одинаковы. Копируют его. Но кто-то говорит: «Папа слишком коммунистичен…». Идеологии входят в доктрину, а когда доктрина скатывается до идеологий, тогда появляется вероятность раскола. И есть также поведенческая идеология, то есть примат нейтральной (асептической) морали над моралью Божьего народа. Пастыри должны вести стадо между благодатью и грехом, потому что такова евангельская мораль. Но так называемая пелагианская мораль ведет к жесткости, и сегодня у нас в Церкви много жестких школ, которые представляют собой не расколы, а псевдосхизматические христианские пути жестких епископов и священников. За этими отношениями стоят проблемы, а не евангельская святость. Поэтому мы должны быть умеренными по отношению к людям, которые испытывают искушение принять эти атаки. У них есть проблема, и мы должны сопровождать их мирно».
Источник: radiocaticana.cz
.
