Архиепископ Филадельфии Шапью уделяет Святое Причастие
«То, что происходит в Германии, не останется в Германии. История однажды уже научила нас этому» – предупредил Архиепископ Филадельфии Чарльз Шапью, комментируя в журнале «First Things» полемику относительно предложения немецких епископов позволить протестантам, состоящим в браке с католиками, причащаться.
Почему им, а не любым другим протестантам в любой другой стране, по какому критерию?
Разве эти люди признают всё то, чему учит Католическая Церковь о Причастии, включая признание того, что нужно исповедоваться, т.е. признание Таинства Исповеди, и что существует пресуществление, и что только священнику, благодаря Святому Духу, удается достичь чуда пресуществления, которое подразумевает признание католического учения о Таинстве Священства? Три связанных между собой Таинства (Исповедь, Священство и Евхаристия) протестанты не признают.
Кардинал Маркс из Мюнхена и другие епископы богатой и своеобразной немецкой Церкви хотят разрешить причащение протестантов, и проводят кампанию в светской прессе, в том числе при явной поддержке местных политиков. Им противостоит Его Высокопреосвященство кардинал Кёльна, Райнер Вёльки, который вместе с шестью другими епископами обратился в Рим. Рим ответил, что епископы Германии должны сами обсуждать этот вопрос и достичь соглашения на уровне своей страны.
Кардинал Маркс из Мюнхена (слева) хочет уделять Причастие протестантам; кардинал Вёльки из Кёльна (справа) говорит, что это невозможно, и что это проблема не только Германии, но и мира
Это не местный вопрос, а доктринальный и вселенский
По словам Вёльки и соглашающегося с ним Шапью, немецкая Церковь является «неотъемлемой частью Вселенской Церкви, и не может быть никакой немецкой исключительности».
Шапью напоминает, что это нормально, что в одной стране среди епископов существует множество мнений, но эта тема особенная, по двум причинам:
– противоречие имеет глобальные, а не локальные последствия;
–эта полемика носит доктринальный, основополагающий характер, а не являетсяпастырским вопросом местного характера.
Шапью поднимает ряд вопросов, «говоря, просто как епархиальный епископ, такой же, как и многие другие».
Супругам? Или любому протестанту?
Прежде всего, подобное убеждение «является первым шагом к открытию Причастия для всех протестантов или же для всех крещенных, поскольку брак, в конце концов, не дает каких-либо особых оснований разрешать причащать некатоликов».
Далее Шапью объясняет, что Причастие предполагает «сверхъестественную веру в реальное присутствие Иисуса Христа в Евхаристии, а также в семь Таинств, признаваемых неизменной традицией Католической Церкви. Пересматривая этот факт, немецкие епископы фактически принимают протестантскую церковную принадлежность».
Верят ли они в католическое учение о священстве?
Конкретизируя еще больше, Его Преосвященство Чарльз Шапью спрашивает: «Нужно ли супругу-протестанту верить в Таинство Священства так же, как его понимает Католическая Церковь, ведь оно логически связано с верой в пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы? Или же немецкие епископы предполагают, что Таинство Священства может не зависеть от апостольской преемственности? В этом случае мы столкнемся с еще более глубоким заблуждением».
Католический священник (и никто другой) взывает к Святому Духу и хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа… Необходимо не только верить в то, что Церковь говорит о Причастии, но и в то, что она говорит о власти священника.
Будут ли протестанты исповедоваться в соответствии с католическим учением?
Кроме того, католики не могут причащаться в состоянии тяжелого или смертного греха. До этого нужно исповедоваться. Но разве протестанты, состоящие в браке с католиками не должны исповедоваться перед Причастием в католическом Таинстве Исповеди, как это делают все католики в состоянии тяжелого греха?
В заключение о тех супругах некатоликах, которые хотят причаститься: «Если они должны верить в реальное присутствие Христа в Таинстве, то почему они не должны разделять католическую веру в Таинство Покаяния или Священства? А если они верят во всё это, то почему бы не предложить им стать католиками, чтобы войти в полное и видимое общение?».
А причастие в лютеранских обрядах?
Помимо этого, католическое учение не придает значения причастию в лютеранской литургии, даже если в ней используется хлеб, вино, литургические одеяния и т.д. и просит католиков не участвовать в подобном причастии, главным образом для того, чтобы избежать путаницы с настоящим причастием. Перестанет ли Католическая Церковь просить своих верных о том, чтобы они не участвовали в обрядах лютеранского причащения?
«И если она не будет препятствовать, не означает ли это, что католическая позиция о Таинстве Священства, фактически ложна, а если она ложна, то позиция протестантов истинна? Если целью взаимного причащения не является показать равнозначность католической и протестантской Евхаристии, то оно обманывает верных. Разве это не образцовый повод, чтобы „вызвать скандал”?».
Причастие в Лютеранской Церкви: по своему обряду, оно может показаться внешне похожим на католическое… и тем самым ввести в заблуждение
Не сокрытие ли это реальности?
С другой стороны, что подумают об этом православные, восточные христиане, или просто протестанты, всерьез воспринимающие экуменизм?
«Разве это не будет восприниматься многими как вежливая форма обмана или сокрытия трудных учений в контексте экуменических дебатов? Единство не может строиться на процессе, систематически скрывающем правду о наших различиях» – предупреждает Шапью.
Кроме того, «получение причастия» и «нахождение в евхаристическом общении» – это связанные между собой вещи: давать причастие тому, кто не находится в общении было бы ошибкой.
Уважение к протестантам подразумевает искренность
После этих слов, Шапью, пишущий из США (в Филадельфии крещены католиками 35% населения), выражает свое уважение к протестантам, но призывает к искреннему диалогу.
«Многие вещи объединяют нас с протестантами. Эра язвительной полемики закончилась, и одним из благословений моей жизни является пример друзей-протестантов, имеющих великий христианский характер, эрудицию и преданность Евангелию. Но также верно, что существуют важные вещи, которые всё еще разделяют нас, и это не просто словесные уловки прошедшей эпохи».
Шапью добавляет: «Наше разделение – это рана на единстве христиан, она нежеланна Богом, но это реальность, которую мы должны признать. Внедрять фальшь в этот самый торжественный момент, в котором мы встречаемся с Иисусом в Евхаристии, говорить своими действиями: «Я в общении с этой общиной», когда очевидно, что это не так – это ложь, и, следовательно, тяжкое преступление против Бога».
Поэтому Шапью отмечает, что «то, что происходит в Германии, не останется в Германии. История однажды уже научила нас этому».
Чему, в связи с этим вопросом, учит Папа Иоанн Павел II?
Архиепископ Филадельфии завершает свою речь параграфом из энциклики Папы Иоанна Павла II «Ecclesia de Eucharistia»:
«Евхаристическое богослужение не может быть начальной точкой общения; предполагается, что общение уже существует, для того, чтобы укреплять его и совершенствовать Евхаристией. Это Таинство выражает узы общения, как незримого, – которое во Христе, благодаря действию Святого Духа, связывает нас с Отцом и друг с другом, – так и видимого, которое требует общения в учении апостолов, таинствах и иерархическом устройстве. Тесная связь, существующая между невидимыми и видимыми элементами церковного общения, делает Церковь таинством спасения. Лишь при этом условии возможны законное совершение Евхаристии и подлинное участие в ней. Следовательно, Евхаристия обязательно должна совершаться при условии целостного и нерушимого сохранения общения».
