Эти примеры ставят перед нами следующие вопросы: можно ли прибегать к дурным средствам, чтобы достичь доброй цели? В какой мере благая цель оправдывает дурные средства?

Я не хочу обмануть читателя, играя на его интересе к вопросам, на которые не собираюсь ответить. Католическая мораль очень мудра, и во многих случаях она не решает проблемы однозначным «да» или «нет». В этой статье вы не найдете ответов на все вопросы, поставленные в начале. Мы постараемся лишь показать, что говорит по этому поводу католическое вероучение.

Многие люди, оценивая какой-либо поступок, концентрируются только на его последствиях. Если эти последствия, которые можно предвидеть, добры, то, как говорят, можно совершить данный поступок.

Христианская этика смотрит на вещи иначе: главные ее принципы относительно данной темы можно свети к трем следующим идеям.

Во-первых, последствия поступков важны, но они не единственное, что нужно принимать во внимание. Бывают действия, злые по самой своей сути, которые нельзя совершать ни в коем случае, даже если из них вытекают добрые результаты.

Во-вторых, никто не обязан делать невозможное. Поэтому никто не должен чувствовать себя виноватым, если не может избежать злых и болезненных последствий. Например, если кто-то говорит: «Или ты выпрыгнешь из окна и полетишь, или мы убьем этого ребенка». В этом случае ты не должен чувствовать за собой вины, так как ничего не можешь сделать, поскольку не умеешь летать – исполнить данное требование физически невозможно.

В-третьих, есть два типа невозможного: физически невозможное (выпрыгнуть из окна и полететь) и нравственно невозможное (совершить злой поступок по самой своей сути: например, убить невиновного, пытать человека…). И то, и другое одинаково невозможно.

Пойдем дальше. Христианская этика учитывает последствия, но не придает им окончательной ценности. И причина тому, помимо всего прочего, то, что порой очень трудно сказать, какими будут последствия. Приведу такой пример. В одной маленькой деревушке жил селянин, которого все уважали за его мудрость. У него был восемнадцатилетний сын, который в один прекрасный день упал с дерева и сломал себе ногу. «Вот беда, что твой сын сломал ногу», – говорили все. А он отвечал: «Беда это или счастье, я не знаю – только Бог это знает». Через пару дней началась война, и всех юношей призвали в армию. «Какое счастье, что твой сын сломал ногу и не должен идти на войну». А мудрец отвечал: «Беда это или счастье, я не знаю – только Бог это знает». После войны молодые солдаты вернулись в деревню каждый с разными орденами. «Вот беда, что твой сын сломал ногу и не заслужил ордена», – говорили мудрецу односельчане. Но он отвечал: «Беда это или счастье, я не знаю – только Бог это знает». Через несколько лет сменилась политическая ситуация в стране, и всех участников войны стали осуждать, отняли у них медали и не давали им устроиться на хорошую работу.

Очень трудно предвидеть все последствия. Врач, когда лечит больного, не знает, окажется ли он в будущем убийцей или хорошим человеком. Один молодой человек много пил и халатно относился к своей работе. И вот на предприятии сменился шеф и уволил парня. В результате и без того тяжелое положение его семьи стало еще хуже, так что, в конце концов, жена бросила его. Лишь тогда молодой человек начал задумываться, заставил себя измениться, бросил пить и привел в порядок свою жизнь. Вскоре ему удалось возродить свой брак и найти новую работу, и тогда он признался: «Мне нужно было опуститься на дно. Мои прежние начальники, которые все мне позволяли, не давали мне толчка, чтобы измениться».

Но нельзя знать наперед последствия наших поступков. Строгий начальник, увольняющий своих работников, не всегда помогает им стать лучше, а скорее наоборот – толкает их к худшему.

Христианство проще и намного эффективнее. Есть такие поступки, которые никогда нельзя совершать: их называют поступками, злыми по своей сути, потому что они злы сами по себе независимо от последствий. К таким поступкам можно отнести, например, аборт, пытки, похищение человека, убийство. Когда кто-либо перестает признавать это, то быстро заходит в тупик.

Предположим, полиция арестовала человека, подозреваемого в терроризме, и хочет добиться от него сведений о членах банды, их местонахождении и замыслах… Но тот все отрицает и не желает предоставлять никакой информации, и тогда находится кто-то, кто предлагает пытать его. Христианин сказал бы, что пытки недопустимы. Но ему возразят, что, в конце концов, пострадает только один человек, а без нужных сведений могут пострадать десятки. Скажем, террориста пытали, но он все равно ничего не сказал. Следующий шаг: раз уж он такой толстокожий, будем пытать у него на глазах его мать, ведь лучше, чтобы пострадал один человек, чем множество. А кто-нибудь добавит, что для пущей уверенности нужно привести не только мать, но и дочь террориста: ведь что такое два человека, по сравнению с десятками! И так может продолжаться до бесконечности: когда человек преступает границы христианской этики, то может опускаться все ниже и ниже и, в действительности, опускается.

Христианин скажет: для меня пытать человека настолько же невозможно, как выпрыгнуть и окна и полететь – не могу сделать этого. Бог не требует от меня избегать всего зла, которое есть в мире; Он хочет, чтобы я не делал зла. Да, именно этого Он требует от меня: не делать зла. И, вероятно, Он требует этого от меня, потому что это лучшее средство добиться того, чтобы в мире было меньше зла. Он также требует от меня, чтобы я творил добро, но есть настолько злые поступки, что их благие результаты никак не могут их оправдать.