По примеру Марии

Иньяцио Ларраньяги  «Жизнь по Марии» 

 

Назарет был глухой деревушкой на севере Палестины: родник посредине, маленькое озерцо неподалеку и сопки вокруг. Здесь жила Мария – юная, шестнадцатилетняя девушка. Она была еще совсем молода, но ее реакция на знаменитое ангельское приветствие свидетельствует о весьма необычной для ее возраста эмоциональной зрелости. В приветствии ангел не упоминает имя Марии. Вместо этого он называет ее «благодати полной». А значит мы стоим перед девушкой, ставшей объектом избрания Божьего. Еще до рождения она была освобождена от первородного греха, унаследованного родом человеческим от прародителей, и осыпана множеством даров, благодатей и харизм. Поэтому небесный вестник говорит ей: «Господь с тобою», что означает чрезвычайное благорасположение Божье. Отсюда, конечно же, не следует, что Дева Мария превратилась в неземную принцессу. Она была обычным творением даже тогда, когда Господь особым образом общался с ней ради столь же особой миссии, к которой она была предназначена.

Где имело место благовещение? Дома у Марии? Или по дороге с поля? На холме? У ключа? Она была тогда одна? Ангел явился ей в человеческом образе? Был ли это внутренний голос или же внешнее видение? Евангелист говорит, что ангел «вошел к ней». Можно ли это «вошел» понимать в дословном, пространственном смысле, как когда кто-то открывает двери и входит в жилище? Или же это следует воспринимать не столько пространственно, сколько духовно, например, так: Мария была погружена, углублена в Господа в абсолютной тишине. Вдруг эта тишина была нарушена, и она почувствовала в своей душе чье-то присутствие: вошел… Возможно ли такое объяснение? В любом случае, обычное течение жизни деревенской девушки перевернуло вмешательство Бога. Мария испытала пронизывающее ощущение близости Божьей. Она услышала два предложения: одно удивительней другого. Матерь не ждала их. Она жила в верности своему Господу, почивая в Его объятьях, как утренняя звезда в предрассветный час. Девушка не только не ждала, а была застигнута врасплох всем произошедшим. Ей было сказано, что она станет матерью Мессии. Ангельское приветствие и это невероятное предложение повергли Марию в среднее между стрессом и изумлением состояние. «Смутилась»,   говорит Евангелие. Но ее изумление становится еще больше от следующего известия: это мессианское материнство наступит без участия человека. Сила Всемогущего, для Которого возможно все, подменит законы биологического развития оригинальным и прямым сотворением. Перед лицом такого откровения и неслыханных предложений человек спрашивает: как избежала Мария эмоционального срыва? Как у нее не сдали нервы? Что помогло ей не разрыдаться или не упасть в обморок? Почему она не кричала? Почему в страхе не убежала? Матерь сохранила молчание. Она размышляла. Задала вопрос и получила ответ. Продолжала молчать, молчала дальше, исполненная внутреннего мира.

Тот факт, что эта девушка, оказавшись в такой непростой ситуации, смогла сохранить сознание и мир, говорит о том, что перед нами творение, обладающее исключительной для своего возраста уравновешенностью. Вывод, который Мария сделала из данного ей двойного обетования и который озвучила, придя к Елисавете, был следующим: сама по себе она значит не много. Великой ее сделал другой, а потому здесь нет ее заслуги: это свободный дар, предназначение Господа.

Божественная премудрость избрала ее, не обладающую какими-либо особыми дарованиями, чтобы показать миру, что эти дарования порождены не ее личными качествами, а благодатью Божьей. А если ее дарования лишь заимствованы, то чудны дела Господни. Так она сама истолковывает в «Magnificat» произошедшее с ней. Итак, перед нами девушка, преисполненная объективности и мудрости. Услышав слова ангела, Мария ощутила бесконечное одиночество под грузом ответственности, возложенной Богом на ее плечи, потому что мера ответственности – это, одновременно, мера одиночества. Нести ответственность значит в критический момент остаться одному. Такое же экзистенциальное одиночество мы переживаем сами, когда принимаем важные решения, когда берем на себя ответственность за собственную жизнь. Да, в решающие минуты мы одиноки. Мы сознаем, что одиноки. Так представим же себя на месте Приснодевы в момент благовещения: умная и проницательная девушка прекрасно поняла, какая огромная роль ей отведена. Перед ней выросла стена исторической ответственности. И она стояла перед этой стеной одинокая и лишенная опоры. Ей было сделано предложение, на которое нужно было ответить. Что если сказать «нет»? Ее жизнь будет протекать в тине обыденности вплоть до своего естественного конца. А если сказать «да»? это будет иметь серьезные последствия. В ее размеренную жизнь ворвется хаос. В те времена родить вне брака значило обречь себя на побиение камнями, всеобщее осуждение. И даже более того: быть матерью Мессии значило броситься в самый эпицентр шторма, встать на путь всеобщего отчуждения, непонимания, крови и слез. Мария знала это.

Что же она ответит?

Человека наполняет изумление перед безмерным смирением, небывалой зрелостью и естественностью, с которой Мария принимает тайну среди безмерного одиночества. Это была непередаваемая сцена! Мария, сознающая величие этого мгновения, преисполненная мира и решительная, хотя и лишенная возможности посоветоваться с кем-то на кого-то опереться, переступает через саму себя, делает огромный шаг веры, доверяется, соглашается, отдается в руки Божьи.

«Да будет так, Господи!»

Своим «да будет» Мария с головой ныряет в водоворот непредсказуемой авантюры веры, сжигая за собой мосты и отрезая пути к отступлению. Приснодева – потомок Авраама, но от нее требуется на много больше, чем от праотца на горе Мориа. Она – сильная женщина, наследница кочевников, переступающая через людское мнение и человеческие нормы и бросающаяся в невообразимую, чарующую тайну Того, имя Которому – «Трисвятой».