Пламя

Поздней осенью вечером идешь ты среди полей. Вокруг темно и холодно. Душа чувствует себя совсем одинокой среди этих мертвых далей. С надеждой оглядывается она по сторонам, ища пристанища, но не находит ничего подходящего. Голые деревья, студеные горы, пустая равнина – все мертво! Только душа жива в этой пустыне. И вдруг после очередного поворота дороги вдали загорается свет... Разве он не зовет тебя? Как ответ на искания твоей души? Как то, чего ты долго ждал?

Или вот ты сидишь в мрачной комнате. Серые равнодушные стены, немые предметы вокруг. И тут слышатся хорошо знакомые шаги, умелые руки затапливают печь, трещит огонь, танцуют языки пламени, и из открытых дверок льется в комнату красная заря и расходится приятное тепло... Все сразу меняется, не правда ли? Душа довольна, как если бы в каком-нибудь погасшем лице вдруг засветилась радостная жизнь. Да, огонь – друг жизни. Это самый чистый образ нашей души: теплый и светлый, постоянно движущийся, постоянно рвущийся вверх. Когда мы видим, как пламя неустанно тянется вверх, как поддается каждому дуновению, но не отступается от своего стремления ввысь, как сияет светом, как распространяет потоки тепла, то разве не ощущаем некоего сходства с чем-то внутри нас, что также постоянно горит, излучает свет и тянется вверх, даже если зачастую поддается и уступает низким силам окружающего мира? А когда мы видим, как пламя пронизывает, одушевляет, наполняет праздником все вокруг, то разве это не образ таинственного света в нас, который сияет в этом свете, проникающем все и создающем домашнее тепло?

Да, так оно и есть. Полыхание пламени – это образ того, что есть внутри нас, что стремится, светит, являет силу, это образ духа. При виде пламени мы чувствуем, как его волнение и свет говорят нам что-то живое. А когда мы хотим описать свою жизнь, дать ей говорить, но снова зажигаем пламя.
Поэтому мы понимаем, почему оно должно гореть там, где нам следовало бы жить постоянно – перед алтарем. Там нам следовало бы стоять, преклонив колени, внимательно прислушиваясь, сосредоточив все живое в себе, все ясное на этой таинственной святой близости. Перед очами Божьими и с очами, устремленными на Него. Так должно быть. И мы признаем это, зажигая там как образ и выражение своей жизни пламя.

То пламя в вечной лампадке (уже думал об этом?) – это ты. Оно символизирует твою душу... Должно символизировать! Ведь сам по себе земной свет ничего Богу не скажет. Ты должен сделать его выражением своей жизни, обращенной к Господу. Там, в этой святой близости, должно быть место, где твоя душа действительно горит, где она всецело живет всем пламенем, всем огнем для Него. Она должна там чувствовать себя, совершенно как дома, чтобы тихое пламя вверху в вечной лампадке поистине было выражением твоих внутренних чувств.
Стремись к этому. Это нелегко. Но, если ты приблизишься к этой цели, то сможешь после таких мгновений пламенной тишины с миром пойти к людям. Пламя останется в месте святой близости, а ты сможешь сказать Богу: «Господи, это моя душа. Она всегда с Тобой».

Романо Гвардини
(«Сакраментальные знаки»)