Газета "Кредо" №3(259)'17
Молитва должна стать частью нашей повседневной жизни
Продолжение, начало в №186-187
Упражнение 10
В старые добрые дни иезуитский новициат был спартанским учреждением. Мы говорили на латыни, обращались один к другому латинским словом «Carrisime», что означает «Дражайший». Ах, что это были за дни! Наставник новициев говорил нам, что мы были призваны из мира, и, конечно, мы верили ему. Однажды один из новициев, когда его удивила цена билета, сказал водителю автобуса: «Когда я был еще в мире, билет стоил пятьдесят центов». Это вызвало любопытство водителя. Он поднял брови, переехал через двойной поворот и со странным взглядом спросил послушника: «Извини меня, парень, как ты думаешь, где ты сейчас находишься?».
Сложнейшим опытом новициата была для меня молитва. Это было сумасшествие. Когда наставник спрашивал меня, не было ли у меня проблем с засыпанием во время утреннего размышления, я тотчас же заверил его: «Нет-нет, ни в коем случае, я засыпаю сразу же». Танталовыми муками для меня было наблюдение за «святошами» в часовне (как я их в тайне называл). Тогда мне хотелось спросить их: «Вы знаете что-нибудь, чего не знаю я?». «Вам везет, не так ли?» Но подобный стиль вопросов и общения не был дозволен, поэтому я просто думал об этом, не высказываясь вслух.
Я чувствовал глубокую солидарность с ночным мотыльком, который пытался прорваться сквозь стеклянную лампу на моем столе. Бедный малый, постоянно бился головой о стекло и очень старался! Но у него ничего не выходило.
Затем я издал «крик о помощи». Я был твердо убежден в том, что всё это просто шарлатанство. Я был почти уверен, что ни капельки в это не верю. Но наставник сказал, чтобы я имел терпение. Но я совершенно не понимал к чему. Я даже не спрашивал, чего мне ожидать.
Затем, одним весенним вечером, меня коснулся Бог. Я чувствовал себя наполненным Его присутствием, которое ни с чем нельзя было спутать. Я помню, о чём я думал тогда: «Если это счастье, значит, я никогда в жизни еще не был счастлив. Это вкус нового вина». Я помню, что стоял, и по моим щекам текли слезы облегчения. Бог на самом деле существовал. И всё это время был во мне.
КРИТИЧЕСКИЙ ВОПРОС
Вопрос, который, возможно, больше всего разделяет верующих между собой, звучит так: «Действительно ли Бог вмешивается в нашу жизнь?». Говорят, что Томас Джефферсон, который считал себя религиозным человеком, отверг представление о Боге, желающем общаться с нами. Он словно удалил из своей Библии все фрагменты, где говорится о том, как Бог вмешивается в человеческую историю и вступает в беседу с людьми. Существуют даже богословы, которые подвергают сомнению Божье желание иметь с нами дело. И многие из нас, кто теоретически не принимает этой точки зрения, на практике думают о Боге подобным образом. Многие из нас на самом деле предполагают, что Бог молчалив и далек. Иногда через высокую стену, которая отделяет нас от Бога, мы перебрасываем свои молитвы и дары. Мы надеемся, что Он слышит нас, но ответа не ждем.
Это важнейший вопрос, потому что любые отношения возможны только на основе общения. Даже чисто на человеческом уровне. Без активного общения не могут существовать никакие отношения. Я верю, что то же самое можно сказать и о наших отношениях с Богом. Просто общение с Богом имеет другое название – молитва.
ПРЕПЯТСТВИЕ ДЛЯ ОБЩЕНИЯ: МАСКИ, КОТОРЫЕ МЫ НАДЕВАЕМ
Общение редко бывает легким. Большинство из нас, к несчастью, надевает маски, костюмы для выбранной роли, и начинает «читать текст», который отлично выучили наизусть. Проблема заключается в том, что эти маски, костюмы и слова на самом деле не мы. Это лишь средство нашей адаптации к реальному миру. Они также являются препятствием для подлинного обмена и честного диалога. И вы и я очень хорошо знаем об этом, по крайней мере, теоретически. Если я начинаю играть определенную роль, какой бы она ни была, другой может общаться со мной лишь с трудом. Я не дал ему реального человека, с которым он мог бы быть в контакте. И так мы стараемся встретиться на сцене, и читаем друг другу заученные строки. Я хотел бы отметить, что Бог может общаться с нами лишь в той степени, насколько мы подлинны. И это, дорогие сестры и дорогие братья, не так просто. Стать подлинным, полностью открытым и искренним, – этот процесс обычно занимает очень много времени.
Подобно тому, как есть много видов общения, есть и много видов молитвы. Но молитва по своей сути всегда является некоторой формой диалога. Это может быть несловесный диалог, хотя слова, обычно, позволяют обмениваться мнениями. Жесты и мимика, пока они не сопровождаются словесными пояснениями, легко могут быть неправильно истолкованы. И хотя человек, стремится к любому виду молитвы, сутью общения всегда остается искренняя отдача себя самого.
ИСКРЕННЕЕ ЖЕЛАНИЕ МОЛИТВЫ
Несомненно, возникают моменты, когда мы молимся без слов. Но есть то, без чего мы просто не можем молиться: искреннее желание молитвы. Изначально никто из нас не хочет этого признавать: все боятся чрезмерной близости Бога. Даже представляя себе это, у нас уже возникают тысячи вопросов и сомнений: Что Бог скажет мне? Чего Он от меня попросит? Куда меня поведет? Неизвестное всегда нас немного страшит. И в этом случае ставка высока – вся моя жизнь. Бог может пошатнуть всю ее конструкцию, и переставить все мои ценности.
Кроме того, правда в том, что мы вступаем в любой диалог на равных. Мы говорим: «Мои мысли также хороши, как и твои. Это – мое решение, и ты не имеешь права в него вмешиваться. Я не пришел в этот мир, чтобы исполнять твои ожидания, а ты не пришел, чтобы исполнять мои». Но в диалоге с Богом, Который говорит: «Успокойся, и осознай, что я Бог», это совершенно по-другому. Как сказал однажды Альберт Эйнштейн: «Если я подхожу к Богу, я должен снять свою обувь и идти аккуратно, потому что я стою на святой земле».
мы в соцсетях
