О. Раньеро Канталамесса, итальянский католический богослов, францисканец-капуцин, папский проповедник. Был рукоположен в священники в 1958 г. Защитил докторскую степень по богословию в университете Фрейбурга (Швейцария), а также окончил католический

университет Сакро-Куоре в Милане по специальности «классическая филология». Преподавал древнюю историю Церкви и патристику. В 1980 г. был назначен проповедником папского двора.

С тех пор выполняет эту функцию и проводит духовные конференции для Папы.В течение нескольких лет является модератором итальянского телевидения «Rai Uno» и каждую субботу

выступает с пятнадцатиминутной программой о воскресной Евангелии.

 

Папский проповедник о. Раньеро Канталамесса посвятил последний адвентовский цикл проповедей истории евангелизации, которые разделил на четыре волны. Ниже мы предлагаем вниманию читателя краткое изложение последней проповеди, произнесенную 23 декабря в Ватикане.

«Эти волны евангелизации отличаются друг от друга не предметом благовестия, т.е. „верой, однажды преданной святым“, как сказано в послании Иуды, а адресатами: греко-римский мир, варвары и Новый свет – целый американский континент».

О. Раньеро предлагает спросить себя, кто же тот новый получатель, который дает нам сегодня право говорить о четвертой, новой волне евангелизации? «Ответ таков: западный, обмирщенный и в определенном смысле постхристианский мир. Такое определение, появляющееся уже в документах Иоанна Павла II, было ясно дано современному обществу в наставлениях Святого Отца Бенедикта XVI, в „moto proprio“, которым он учредил Папский совет по делам новой евангелизации и в котором говорится о «многих странах с древней христианской традицией, сопротивляющихся христианскому учению».

В течение прошедшего Адвента о. Раньеро описал три главные черты этого нового адресата евангельской вести: сциентизм, секуляризм и рационализм.

«В каждую эпоху, когда открывается новый мир, нуждающийся в благовествовании, появляются и новые благовестники: епископы первых трех столетий, монахи второй волны, и члены различных орденов третьей волны. Сегодня мы становимся свидетелями рождения новой категории протагонистов евангелизации: мирян. Эта категория не должна подменить предыдущие, поскольку не представляет собой новую группу внутри народа Божьего, которая отодвинет на второй план остальные. Епископы во главе с Папами не теряют своих компетенций и обязанностей в миссии Церкви».

Не изменится и само благовестие; может измениться лишь его форма, приоритеты и отправные точки.

«Если вкратце охарактеризовать путь, пройденный евангельской вестью в прошлом, то можно сказать, что первую весть принес Иисус, и главное ее содержание было таким: „Приблизилось Царствие Божье“. Эта единственная в своем роде и неповторимая фаза, которую мы назовем „эрой Иисуса“, сменилась после пасхальных событий „эрой Церкви“. В эту эру Иисус уже не вестник, а возвещаемый; слово „Евангелие“ означает уже не „благую весть, которую несет Иисус“, а благую весть об Иису­се и, прежде всего, о Его смерти и воскресении. Именно это всегда имеет в виду св. Павел, пользуясь данным понятием».

Дальнейшее распространение благой вести папский проповедник описал при помощи образа борозды, оставляемой кораблем на водной глади. Вначале узкая, она расширяется все более и более, уходя за горизонт, пока не коснется противоположных берегов моря. Нечто подобное было и с вестью, распространяемой Церковью. Началось с известия о том, что Христос «предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего» (Рим 4, 25; ср. 1 Кор 15, 1-3). Отсюда рождается традиция Церкви, ее служение, литургия, богословие, устройство, законы, духовность – все необъятное наследие, напоминающее морскую борозду в ее максимальной широте.

«Сегодня, прежде чем приступить к повторной евангелизации постхристианского мира, нужно решить, с чего начать: с какой-нибудь точки на борозде или с начала? Неисчерпаемое богатство учительства и институ-ционального устройства может оказаться помехой, когда мы попытаемся передать его человеку, который утратил всякую связь с Церковью и уже не знает, кто такой Иисус. Это все равно, что одеть ребенка в старый, огромный, тяжелый брезентовый плащ, в котором он просто не сможет двигаться».

Необходимо помочь такому человеку установить отношения с Иисусом. Нужно сделать то же, что сделал в день Пятидесятницы Петр, когда вышел к трехтысячной толпе людей, находившихся почти в таком же, как и наши современники, положении. Современному человеку нужно говорить об Иисусе, Которого мы распяли, а Бог воскресил из мертвых. Причем говорить нужно так, чтобы наша проповедь проникла в сердца людей, и они спросили: «Что нам делать, братья?» И тогда мы ответим: «Обратитесь! Каждый пусть крестится, если не крещен, или исповедуется, если уже крещен!» В какой форме и в какой момент мы это скажем, зависит от нашей креативности, как когда-то в Новом Завете.

«Теперь мне хотелось бы объяснить, почему в христианстве можно в любой момент начать с начала, не впадая при этом в психологический самообман или простую археологию. Причина этому проста: корабль по сей день бороздит море, и его нос все еще разрезает волны!»

Папский проповедник не согласен с Кьеркегором в одном, хотя тот и писал прекрасные вещи о вере и Иисусе. Речь идет об излюбленной теме датского философа: современности Иисусу. «Верующий во Христа, - пишет он, - должен стать Его современником, погрузившись в глубину» («Упражнения в христианстве»). При этом имеется в виду, что те, кто хочет поистине исповедовать апостольскую веру, должен абстрагироваться от двухтысячелетней истории следования за Христом и почувствовать себя Его современником, одним из тех, к кому Он обращался во время Своей земной жизни.

«Истинная современность Христу другая! Он Сам становится нашим современником, поскольку после воскресения живет в Духе и в Церкви. Когда мы становимся соучастниками Ему, то речь лишь о современности интенциональной. Когда же Сам Он становится нашим современником, то мы имеем дело с современностью реальной. Здесь стоит вспомнить проникновенную идею православной духовности: „Литургическое воспоминание (анамнезис) несет радость, так как благодаря ему прошлое в большей степени присутствует в настоящем, чем тогда, когда оно переживалось“. …Понимаю, что в нашем секулязированном мире становится все труднее и труднее говорить людям такие вещи, но сами мы, евангелизаторы, должны черпать в них отвагу, твердо веря евангелисту Иоанну, который говорит: «…Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире» (1 Ин 4, 4).

Как уже отмечал о. Раньеро, новость нынешней волны евангелизации – это миряне. О том же говорится в документах собора («Apostolicam actuositatem»), Павла VI («Evangelii nuntiandi») и Иоанна Павла II («Christifideles laici»). Но сама эта мысль по-черпнута из Евангелия, где Иисус посылает на миссию вместе с 12 апостолами 72 других учеников (Лк 10, 1).

«В США у меня есть знакомый мирянин, отец семейства, который в свободное от работы время активно занимается евангелизацией. Он буквально искрится юмором. Его речи то и дело прерываются взрывами того смеха, который бывает, наверное, только у американцев. Куда бы он ни приехал, всегда начинает с очень важного объявления: „Две с половиной тысячи епископов собрались в Ватикане и поручили мне возвестить вам Евангелие“. Люди, конечно же, начинают с любопытством поглядывать на него, а он поясняет, что те епископы были участниками II Ватиканского со-бора, в ходе которого приняли документ „Apostolicam actuositatem“, призвав всех христиан-мирян включиться в евангелизационную миссию Церкви. И этот человек совершенно прав, когда говорит, что аж две с половиной тысячи епископов послали его проповедовать Евангелие. Ведь призыв собора – это не просто слова, сказанные всем и никому: они обращены к каждому католику лично».

Но об апостольстве мирян начали говорить не на II Ватиканском соборе. Эта тема подымалась и ранее. Новым стал статус, с которым рядовые верующие вовлекались в апостольство иерархов. Отныне они не просто сотрудники, предлагающие свои профессиональные навыки, время и средства для помощи Церкви. Нет, они получают «особую благодать, посредством которой Он придаёт им способность и готовность к принятию различных дел или служений, полезных для обновления и дальнейшего созидания Церкви» («Lumen gentium», 12).

«Иисус хочет, чтобы Его апостолы были пастырями овец и ловцами человеков. Но нам, священникам, легче быть пастырями, чем ловцами: легче питать словом и таинствами тех, кто приходит в храмы, чем идти искать других, живущих далеко, в самых различных жизненных средах. Притчу о потерянной овце сегодня нужно рассказывать иначе: девяносто девять заплутало, а одна осталась в овчарне. И тут возникает опасность того, что забота об одной овце займет столько времени, что на поиск заблудших его уже не останется. В такой ситуации вклад верных-мирян выглядит как провиденциальный ответ Бога на вызовы нашей эпохи».

Самый яркий пример такого вклада, по мнению Раньеро Канталамессы, подают церковные движения. Специфичность их лепты заключается в том, что они предоставляют взрослым возможность заново открыть для себя суть собственного крещения и стать активными членами Церкви. Так что не случайно, что именно в лоне таких движений происходит сегодня множество обращений.

«Рождество как бы приводит нас к самому острию носа кораб­ля, потому что все начинается с вифлеемского Младенца. На литургии мы услышим: „Hodie Christus natus est, hodie Salvator apparuit“ - „Ныне Христос родителя, ныне Спаситель нам явился“. Вслушиваясь в эти слова, вспомним, что говорилось об анамнезисе, благодаря которому событие прошлого в большей степени присутствует в настоящем, чем тогда, когда оно происходило. „Что мне пользы от того, что Христос родился в Вифлееме от Приснодевы Марии, если Он не родится в моем сердце от веры?“ - вопрошает Ориген, а вслед за ним св. Августин и св. Бернард. Так давайте же вместе со Святым Отцом неустанно повторять его рождественское пожелание: „Veni ad salvandum nos“ - „Приди спасти нас, Господи!“».

По мат. RV-cz