Алоизий Слуп
Я познакомился с Каролем Войтылой во время его работы в котельной на очистке воды. Я встречал его, когда он носил на плечах ведра с известковым молоком, которое было необходимо для смягчения воды. Видел его несколько раз в лаборатории, где он обязан был узнавать об анализе воды, которую готовили для котлов. Однажды, выйдя к нему на очистку, я застал его на коленях. Он молился по молитвеннику. Войтыла работал преимущественно в смене мастера Петра Чаи, у которого в конторке он мог спокойно учиться. Кароль Войтыла признался ему в том, что изучает теологию и сказал, что с этой дороги уже не свернет.
Он был очень серьезным, спокойным и утешал некоторых сотрудников, которые были огорчены, говоря им, что все закончится хорошо, что они счастливо переживут оккупационное время.
Кароль Войтыла общался и с молодыми людьми, он утешал их, чтобы они не падали духом.
В общественной жизни его характеризовала простота и чувствительность, он всегда помогал другим. В августе 1944 года Кароль Войтыла исчез, и нам было неизвестно поймали его или же он где-то укрылся.
Это было время не только тяжелого физического труда, Кароль Войтыла вступил в тайное духовное училище, организованное кардиналом Сапегой, в котором изучал теологию. Книги сопутствовали ему всегда, даже те, которые он получал от Яна Тырановского, вводившего Кароля в глубокую духовную жизнь. Когда в 1978 году он приехал в Ватикан как наследник святого Петра, он привез с собой несколько книг и больше ничего. Обучение в то время не было так открыто. Поэтому тайное духовное училище стало опасным предприятием. Однако, это училище функционировало аккуратно, его воспитанники изучали теологию в таких условиях, которые могла позволить конспирация. Все изменилось после «Черного воскресенья», 7 августа 1944 года.
После начала Варшавского восстания, немцы стали опасаться восстания в Кракове и устроили большую облаву. Они забирали из домов всех мужчин и увозили их в концлагерь Плашов. Тогда кардинал Сапега собрал студентов тайного духовного училища, и все они тайно поселились у него в резиденции. Кароль Войтыла исчез с фабрики, что было замечено его товарищами. Трудно было не заметить отсутствие такого человека, который во время тяжелой работы на фабрике «Сольве» использовал каждый свободный момент для молитвы и чтения, часто тоже духовного.
Пётр Чая
Дочь Петра Чаи, Камиля Косьцинска, с блаженной памятью вспоминает:
Мой отец работал в цехе аммиачной соды. Он был сменным мастером. Отец позволял Войтыле учиться в своей конторке. Во время оккупации, когда необходимо было затемнять все помещения, внутри конторки света видно не было, и никто не мог знать, что в ней происходит. Мой отец очень любил Войтылу, даже у нас дома о нем рассказывал. Обращал наше внимание на его доброту, вежливость, на то, что Войтылу все любят и уважают, что он студент теологии. Я тоже во время оккупации работала в «Сольве», в секретариате, и часто видела Войтылу, когда он приходил в наше бюро с нарядами на работу. Он всегда был серьезным.
Юзеф Треля
С 1940 года я работал в цехе кристаллизации соды. Я нагружал ее в тележки и перемещал в специально отведенное для нее место. На этом этапе работы я столкнулся с Войтылой. Он был направлен именно в этот цех. Я часто видел его в конторке на коленях, – он что-то читал. Кароль Войтыла часто помогал мне в работе. Я успокаивал его, говоря, что здесь злых людей нет, и он может спокойно читать. Он всегда был задумчивый и готовый помочь другим.
Кароль Войтыла носил в ведрах щелочь. На босу ногу обувал башмаки на деревянной подошве. Был одет в прорезиненную куртку и куцые брюки. После работы мы вместе с ним уходили погулять по городу. Но он был неразговорчивым человеком.
