Дорогие братья и сестры!
Благодарю за то, что вы пришли на открытие синода. Вас привело сюда множество дорог от множества Церквей, и каждый принес в своем сердце вопросы и надежды. Уверен, что Дух направит нас и даст нам благодать вместе пойти вперед, слушать друг друга и осмыслить наше время в солидарности с трудами и желаниями человечества. Повторюсь, синод – не парламент, синод – не опрос общественного мнения. Синод – это церковное событие, а его главное действующее лицо – Святой Дух. Если нет Духа, то и синода не будет.
Проведем этот синод в духе той молитвы, которую Иисус пламенно возносил к Отцу за Своих: «Да будут все едино» (Ин 17, 21). К этому мы призваны: к единству, общению и братству, которое рождается от ощущения того, что все мы объяты единой любовью Божьей. Все безо всякого различия и пастыри, особенно, как писал св. Киприан, «должны хранить и твердо защищать это единство, а прежде всего мы, епископы, предстоящие в Церкви, демонстрируя, что и сам епископат един и неделим» («De Ecclesiae Catholicae unitate», 5). Итак, пойдем вместе как единый народ Божий, дабы обрести опыт Церкви, которая обретает дар единства, живя им, и открывается голосу Духа.
Три ключевых слова синода: общение, сопричастность, миссия. Общение и миссия – это богословские понятия, определяющие тайну Церкви, и хорошо их помнить. II Ватиканский собор разъяснил, что общение выражает саму природу Церкви, и одновременно заявил, что Церковь получила «миссию: возвещать и устроять Царство Христово и Божье во всех народах, и становится она ростком и началом этого Царства на земле» («Lumen gentium», 5). Два слова, в призме которых Церковь созерцает и отражает в себе жизнь Пресвятой Троицы, тайну общения ad intra (лат.: «внутрь») и источник миссии ad extra (лат.: «вовне»). После периода доктринальных, богословских и пастырских размышлений, сопровождавших усвоение II Ватиканского собора, св. Павел VI пожелал резюмировать именно в этих двух словах – «общение» и «миссия» – «основные линии, прочерченные собором». Вспоминая момент его открытия, он заявил, что главными линиями были именно «общение, т.е. сплоченность и внутренняя полнота в благодати, истине, сотрудничестве…, и миссия, т.е. апостольский труд в современном мире» («Ангел Господень» от 11 октября 1970 г.), который нельзя отождествлять с прозелитизмом.
Закрывая синод 1985 г., двадцать лет спустя по завершении собора, св. Иоанн Павел II также пожелал подтвердить, что природа Церкви состоит в койнонии: из нее проистекает миссия быть знамением внутреннего единения человеческой семьи с Богом. При этом Папа добавил: «В высшей степени подобает, чтобы в Церкви проводились очередные и, по необходимости, внеочередные синоды», которые, дабы принести плоды, должны быть надлежащим образом подготовлены: «Необходимо, чтобы в поместных Церквях работали над их подготовкой при участии всех» (Речь на закрытие второго пленарного заседания синода епископов, 7 декабря 1985 г.). Итак, вот третье слово – «сопричастность». Общение и миссия могут остаться немного абстрактными терминами без их воплощения в церковной практике, которая выражается в синодальной конкретике на каждом этапе пути и работы, способствуя реальному вовлечению всех и каждого. Хотелось бы сказать, что проведение синода всегда прекрасно и значимо, но по-настоящему плодотворно лишь в том случае, если становится живым выражением бытности Церковью, действия, проникнутого подлинной сопричастностью.
И это не требование стиля, а веры. Сопричастность – это требование крещальной веры. Как говорит апостол Павел, «все мы одним Духом крестились в одно тело» (1 Кор 12, 13). Отправная точка для тела Церкви именно эта и никакая иная – крещение. Из него, источника нашей жизни, проистекает равное достоинство детей Божьих, пусть и при различии служений и харизм. Поэтому все призваны участвовать в жизни Церкви и ее миссии. Когда недостает реальной сопричастности всего народа Божьего, все разговоры об общении могут остаться на уровне благих намерений. В этой сфере мы сделали определенные шаги вперед, но трудности пока еще остались, и нам приходится констатировать дискомфорт и страдания множества сотрудников душепопечения, учреждений, которые обеспечивают сопричастность епархий и приходов, женщин, по-прежнему остающихся на обочине. Сопричастность всех: это неотзовный долг Церкви! Всех крещеных: вот удостоверение личности – крещение.
Синод как раз-таки потому, что дает нам прекрасный шанс для пастырского обращения в миссионерском и также экуменическом ключе, не лишен определенных рисков. Назову лишь три из них. Первый – это формализм. Синоду можно придать фасад необыкновенного события, как если бы мы остановились, любуясь красивым видом церкви и так и не войдя ни ногой внутрь. Но синод – это путь деятельного духовного различения, на который мы встаем не для того, чтобы создать себе прекрасный имидж, а для того, чтобы лучше соучаствовать в деле Божьему в истории. Итак, если мы говорим о синодальной Церкви, то не можем довольствоваться формой: нам нужна также конкретика, средства и структуры, служащие диалогу и взаимодействию в народе Божьем, особенно между священниками и мирянами. Почему я делаю такой упор на это? Потому что порой среди пресвитерского чина рождается чувство некой элитарности, отделяющее его от мирян, так что священник в итоге становится «управдомом», а не пастырем всей идущей вперед Церкви. Отсюда необходимость отказаться от определенных вертикальных концепций, искажающих и ограничивающих понимание Церкви, служения пресвитера, роли мирян, церковных должностей, управления и т.д.
Другой риск – это интеллектуализм, когда мы пускаемся в абстракции, реальность движется туда, а мы со своими рассуждениями – в другую сторону. Синод может превратиться в заседание исследовательской группы, которая компетентно, но абстрактно высказывается о проблемах Церкви и о болезнях мира сего. Такие поверхностные и вполне себе мирские «посиделки» кончаются обычными стерильными идеологическими и партийными классификациями, оторванными от реальности святого народа Божьего и конкретной жизни рассеянных по всему миру общин.
Наконец, может возникнуть искушение неподвижности, дескать: «всегда так делали» (апостольское увещевание «Evangelii gaudium», 33). Эти слова – яд, отравляющий жизнь Церкви: «всегда так делали», и лучше ничего не менять. Тот, кто движется в этой плоскости, незаметно для себя самого делает ошибку, не принимая всерьез то время, в которое мы живем. Риск состоит в том, что в итоге принимаются старые решения для новых проблем: заплата из сырой ткани, которая, в конце концов, рвет еще хуже (ср. Мф 9, 16). Поэтому так важно, чтобы синод был поистине таким – процессом становления, который на разных этапах вовлекал бы с самого низу поместные Церкви в ревностный и конкретный труд, оставляющий печать общения и сопричастности на миссии.
Итак, используем же эту возможность встретиться, слушать и поразмышлять как время благодати, братья и сестры: как время благодати, предоставляющее нам в радости Евангелия, как минимум, три шанса. Во-первых, шанс не от случая к случаю, а систематически двигаться к синодальной Церкви: тому открытому простору, где все чувствуют себя, как дома, и могут соучаствовать. Затем синод дает нам шанс стать Церковью слушающей: сделать паузу в нашем беге, отвлечься от пастырских забот, чтобы остановиться и послушать – слушать Духа в поклонении и молитве. Как же нам недостает сегодня молитвы поклонения! Многие потеряли не только привычку, но и представление о том, что значит поклоняться. Слушать братьев и сестер, говорящих о надеждах и упадке веры в разных регионах мира, о неотложной необходимости обновить пастырскую жизнь, о знамениях, подаваемых местными реалиями. Наконец, у нас есть шанс стать Церковью близости. Нам нужно постоянно возвращаться к стилю Божьему, а стиль Божий – это близость, сострадание и ласка. Бог всегда действовал именно так. Если мы не придем к этой Церкви близости с состраданием и лаской, то не будем Церковью Господней. Причем такая близость должна выражаться не только на словах, но и в присутствии, дабы установились теснейшие дружеские связи с обществом и миром: Церковь, которая не ограждается от жизни, а заботливо склонятся над слабостью и бедностью нашего времени, залечивая раны и исцеляя разбитые сердца бальзамом Божьим. Не будем забывать о стиле Божьем, который должен нам помочь: близость, сострадание и ласка.
Дорогие братья и сестры, пусть этот синод станет временем, в котором обитает Дух! Потому что нам нужен Дух – это всегда свежее дыхание Божье, которое освобождает от всякой замкнутости, животворит умершее, разрывает оковы и сеет радость. Святой Дух – это Тот, кто ведет нас туда, куда Бог пожелает, а не туда, куда влекут нас наши представления и личные вкусы. Святой памяти о. Конгар напоминал: «Не нужно создавать другую Церковь – нужно изменить ту, что у нас есть» (“Vera e falsa riforma nella Chiesa”, Милан, 1994 г., с. 193). Вот наша задача. Чтобы изменить Церковь, чтобы она была открыта на все то новое, что Богу угодно ей внушить, будем усерднее и чаще призывать Духа и смиренно слушать Его, идя бок о бок вместе, как Он, Творец общения и миссии, того желает, т.е. с послушанием и отвагой.
Приди, Дух Святой! Творящий новые языки и вкладывающий в уста слова жизни, не позволь нам превратить Церковь в музей – прекрасный, но немой, с великим прошлым и убогим будущим. Пребудь среди нас, чтобы на этом синодальном пути мы не поддавались разочарованию, не размывали пророчества и не свели все, в конце концов, к бесплодным словопрениям. Приди, Святой Дух любви, открой наши сердца, чтобы мы слушали. Приди, Дух святости, возроди святой верный народ Божий. Приди, Дух-Творец, и обнови лице земли. Аминь.
